Лёня удивленно поднимает бровь, а я в очередной раз за день воспламеняюсь. Вот, что чувствуют спички, когда их голову поджигают. Сто процентов это то самое ощущение. И плевать, что я думаю о ерунде, пока сводный брат испепеляет меня взглядом и молчит, словно воды в рот набрал.

У него рассечена бровь и ссадина около нижней губы. Мне достался шишак на лбу. Минимальные травмы. Только от этого легче не становится.

— Куда тебе? — игнорирует мои выжатые, как лимон, извинения и смотрит перед собой.

— Да вот, — указываю в сторону парка, где мы не так давно гуляли с Машей, — здесь останови.

Почему-то меня тянет именно туда. Накидываю на голову капюшон от толстовки и хватаюсь за ручку пальцами. Неловко от его молчания. Я же извинилась. ПЕРЕД НИМ. Это можно приравнять к прыжку с парашютом. Поправочка: к прыжку с парашютом без самого парашюта.

— Долго будешь тут? — прилетает в спину, когда я уже опускаю ноги на асфальт.

— Не знаю.

— Позвони, если что. Я заберу тебя. Меньше проблем будет.

Скупо киваю и закрываю дверь, глядя на то, как джип плавно выезжает с парковки и вливается в поток машин.

— Спасибо… — произношу для собственного успокоения и, бросив на джип ещё один взгляд, иду в парк.

Как же гадко на душе… На прохожих не смотрю. Только себе под ноги. Перед глазами мелькают не кеды, а картинки вчерашнего веселья-позора. Достаю телефон, чтобы набрать Зое. Надеюсь, что у них всё прошло менее трешово. На звонок она не отвечает, но пишет сообщение.

Зоя Коломская: Когда моя голова перестанет быть квадратной, я тебе позвоню…(((

С разочарованием закрываю чат и сажусь на лавочку напротив автомата с кофе. Невольно погружаюсь в раздумья. Я вижу себя только в музыке. Нигде больше. Я хочу заниматься вокалом, а не строительством. Почему нельзя отмотать назад? И не видеть той фотографии…

Подтягиваю к себе колени и утыкаюсь в них подбородком. Слёзы есть, но они застывают в глазах, мешая обзору.

— Ярослава? — часто моргаю, прогоняя влагу, и вижу перед собой Машу. — Я думала, мне показалось. Как ты?

Пожимаю плечами и вымучиваю улыбку. Не знаю почему, но в её присутствии дышится легче.

— Хочешь поговорить? — улыбается и указывает на автомат с кофе.

Напряжение в моем теле мгновенно спадает, и я, конечно, киваю ей в ответ.

8

Четыре года назад

POV Маша

Наверное, если какой-то маньяк поймал бы меня и воткнул в сердце тупой ржавый нож, не было бы так больно, как сейчас. Под пристальным взглядом подруги я чувствовала себя ещё гаже, чем вчера, когда явилась к ней с чемоданом в руках. Поток слёз иссяк ночью, и в данный момент я была полностью погружена в кипяток мыслей. За что он так со мной поступил? Зачем привел её в наш дом и уложил в нашу постель, где, как я думала, мы занимались не сексом, а настоящей искренней любовью? Почему променял семь лет быта на интрижку с надутой ботоксом и филлерами девчонкой?

— Ты точно в порядке?

Ира скептически вскидывает бровь, вырывая меня из вчерашнего кошмара, и дотрагивается до руки теплыми пальцами. Я холодна. Кажется, кровь отлила вместе со слезами. Сижу на стуле в кухне у подруги, натянув на себя бесформенный свитер, лосины и теплые носки. На голове и лице черт пойти что. Всё, на что меня хватило, — выполнение утренних процедур. Смыла с себя весь ужас ночи, но от этого легче на душе не стало.

— Если так можно сказать, то да, — вымучиваю из себя улыбку, но в груди горит.

Моё сердце бьется, конечно, только на автомате. Выполняет прямую функцию — поддерживает жизнь. В остальном мне кажется, я умерла вчера.

— Слушай, Машунь, — Иришка тяжело вздыхает, наклоняя голову, и сжимает мои пальцы своими, — всё пройдёт, понимаешь же? Боль — временное явление. Надо жить дальше. Ты тест делала?