Когда случились мы - И. Солис

Как только мы заходим внутрь, Генри запирает дверь. Когда его глаза встречаются с моими, я забываю все причины, по которым мне не следует здесь находиться. Всё, чего я хочу, это притвориться, что всё в порядке. Я могу это сделать, я могу снова стать той девушкой. Не имеет значения, что мы работаем вместе. Я имею в виду, он актер, а я писательница. Разные отделы, верно? Я могу позволить ему заключить меня в свои сильные объятия и целовать так, словно завтра не наступит, верно?

Судя по тому, как он смотрит на меня, было бы так легко позволить ему это, но я не могу. Отворачиваясь, я скрещиваю руки на груди, защищаясь, не подпуская его.

— Сюда, — вздыхает он.

Его комната — люкс. В коридоре четыре двери на выбор. Генри поворачивает направо к первой.

— Хочешь воды? — его голос звучит странно.

— Нет, я не хочу воды, — я остаюсь у входа в гостиную, даже после того, как он приглашает меня войти и предлагает присесть.

Проходит несколько минут. Он сидит на подлокотнике кресла, смотря на свои руки.

— Почему мы здесь, Генри? — мой голос звучит раздраженно, и я знаю, что веду себя грубо, но ничего не могу с собой поделать. Я схожу с ума, но…как это поможет? Лучшее, что я могу сделать, это выслушать то, что он хочет сказать. — Ты можешь оказать мне услугу?

Мой голос выводит его из задумчивости. Когда он поднимает на меня взгляд, выражение его лица почти смиренное.

— У тебя есть рубашка, которую я могу одолжить? Может быть, ещё и шорты?

Не думаю, что он ожидал, что я попрошу его об этом — я сама удивлена, — но он встает со стула и выходит из комнаты. Вернувшись с однотонной черной футболкой и серыми шортами для бега, он говорит:

— Ванная через коридор.

Я не тороплюсь переодеваться. Мне нужно успокоиться и привести мысли в порядок.

Генри встает с ближайшего стула, когда я подхожу. Карие глаза скользят вниз по моим голым ногам, затем возвращаются к лицу. Он подходит ко мне. Мой взгляд задерживается на самых совершенных губах, мягких и полных, таких что их хочется поцеловать. Я сглатываю.

— Мы не можем этого сделать!

— Я тут подумал…

Мы останавливаемся и смотрим друг на друга. Он улыбается, а я прикусываю губу, чтобы сдержаться.

— Что ты там говорила?

— Да, эм, — я прочищаю горло. — В Нью-Йорке мы не знали, что будем работать вместе…

— Или в Оклахоме, — перебивает он с усмешкой.

— Или в Оклахоме, — соглашаюсь я, борясь с румянцем, который, как я чувствую, приливает к моему лицу. — Но теперь мы знаем, так что нам, вероятно, не следует…

— Ввязываться в это?

— Совершенно верно.

Ладно, он понял. Почему это меня расстраивает?

— Кто так сказал?

— Все. Каждый фильм. Каждая книга…

— Они ошибаются.

— Генри…

— Ты мне нравишься, Луна.

Мои глаза расширяются, а в горле пересыхает. Он только что сказал это. Так просто.

— И…У меня такое чувство, что я тебе тоже нравлюсь.

Я качаю головой.

— Не нравишься.

Qué mentirosa soy. (с исп. Ну что за лгунья)

Генри одаривает меня своей смехотворно великолепной улыбкой. Мудак.

— Нет? — он приподнимает левую бровь.

Внезапно он оказывается слишком близко.

— Нет, — лгу я сквозь зубы, но моё предательское тело наклоняется вперёд, пытаясь сократить расстояние между нами.

Когда он хихикает, мои ноги превращаются в желе. Я поднимаю взгляд на него и вижу, что он криво ухмыляется, взгляд теплый и нежный. Моё сердце колотится в груди, и глупые, никчемные, нежелательные мысли всплывают в моей голове. О таких романтичных мыслях люди пишут стихи или поют. Безумные вещи, с которыми я не могу справиться прямо сейчас. Вот почему я делаю шаг назад.

— Ладно, я, пожалуй, пойду.

— Что? Прямо сейчас?

— Ага.

Я выхожу в коридор, прежде чем он останавливает меня легким прикосновением к моей руке. Его пальцы нежно обхватывают мои.