Не тот вариант... - Ника Верон

Из-за чего с матерью год назад и вышел серьезный разлад. Не поняла она тогда сына. Он приехал к ней… даже не за поддержкой и пониманием, а просто, чтобы рядом был близкий, родной человек. Так боль предательства переживать легче. Ему просто требовалось прийти в себя. А его не поняли. От слова — совсем.

— Девочка оступилась. С кем не бывает, — увещевала Мария Павловна сына, уже будучи в курсе семейных проблем последнего. Без сомнения, к тому моменту уже успела позвонить любимая невестка. — У тебя уже возраст не детский. Повзрослеть давно пора. Не сходи с ума.

— Не я с ума сошел, мама, — возразил он тогда, затем сам же себя и поправил, — Вернее, нет, я как раз-таки и сошел с ума, когда потерял голову от девчонки, которая не многим старше моего сына. С её амбициями и взглядами на жизнь, не за меня надо было замуж выходить.

— Лёша, о сыне подумай, — и младшего внука любила она больше. Возможно сказывался факт рождения того в законном браке родителей, а не как его первенец — в разводе, что лично для его матери было принципиально важно. — Ты одного уже бросил, вырос безотцовщиной.

— Если ты сейчас о Димке, то позволь напомнить, у парня было два отца. Два! — подчеркнул Константинов. — И замечательная мать.

— Однако эта «замечательная мать» развалила семью, — достаточно жестко отреагировала на слова сына Мария Павловна. Хотя с первой невесткой отношения поддерживала до сих пор. И, причем, достаточно теплые, и даже доверительные. Как-то одно с другим не вязалось.

— А, Лена значит семью развалила. А вот Петрова — сохранила. Логика где, мама? — осуждая одну невестку она, практически при таком же, мягко скажем, проступке, оправдывала вторую. Вот тут он мать понять не мог.

— Вместо того, чтобы сделать всё, чтобы вернуть тебя, вильнула хвостом, — поджав губы, Мария Павловна демонстративно замолчала.

— А для чего сохранять то, что рухнуло? — поинтересовался Алексей в некоторой степени растерянности посмотрев на пожилую женщину. — Она, по крайней мере, поступила честно.

— Лёша, если бы мы с вашим отцом поступали честно, то вы с Танюшей выросли бы безотцовщиной. Мне тоже было больно, когда он гулял, но я терпела. Ради вас сохраняла семью.

А вот этого говорить не следовало. Не следовало вообще касаться их семьи. Именно о детских годах в их дружной семье старался не вспоминать. Слезы матери резали душу ребенка. А потом и подростка. А она категорически запрещала вмешиваться, заявляя, что взрослые люди свои проблемы должны решать сами. Вот только проблема на протяжении многих лет не решалась. Никак. А потом, однажды, разрешилась вполне ожидаемым образом…

— Ради нас? — переспросил тогда Алексей, полагая, что всё же ослышался. — А ты хоть раз поинтересовалась, на сколько нам, детям, нужна была такая ваша семья? Как нам теперь жить с вашим этим прошлым? Сколько вот тут, — при этих словах он выразительно постучал себя указательным пальцем по виску, — Сидит проблем, которые никак не получается отпустить? На сколько счастлива Таня, выросшая в семье, где отец практически не скрывал свои похождения, а мать рыдала в подушку, когда он еще и руки распускал? — до того момента не позволял себе подобных высказываний при общении с матерью. Но тогда сдержаться не получилось.

— Зато она знает, что надо терпеть, — Мария Павловна оставалась непреклонна в своих убеждениях. — Ради детей надо, ради семьи. Она счастлива. И если бы ты чаще бывал дома…

— Она счастлива, живя в чуждой ей стране, — перебил Алексей мать, уже не сдерживая едкого сарказма в тоне. — Она счастлива, закрывая глаза на выходки мужа, потому что в противном случае, при разводе, ей ничего не светит. Это — счастье?

— Все терпят, и она может потерпеть. По крайней мере, в Европе живет, ни в чем не нуждается. И у детей другая жизнь будет.