Глаза Стокера внезапно потеплели, но при этом он стал невероятно серьезным:

— Полагаю, отправилась к тому, кто похитил ее сердце.

— Что? — Огонек встрепенулся и уставился непонимающе на названого отца. — К кому?..

— Скажу честно, я не знаю, как он выглядит. Но знаю, что он любит игрушечные машинки и мотоциклы, а еще протирает коленки на штанах за неделю. Судя по размеру штанов и футболок, которые Тэсс с любовью подбирает по цвету, ему года четыре.

— О Фобос… ребенок?..

— А ты думал, моя жена завела любовника? — Стокер задорно блеснул в сторону пораженного Огонька глазами за стеклами очков.

— Ээээ… я даже не знаю, что лучше. Ребенок из лагеря? Значит, не наш?

— Что значит, «не наш», сынок? Он сын Марса. Разве этого недостаточно?

— Просто это… странно, бать. Чтобы мы привязывались к представителям других рас. Такого никогда не было.

— Думаю, это потому, что раньше мы только воевали. Мир изменился.

— Но если он уедет, что будет с привязанностью Тэсс?

— Я верю, что она не позволит ему уехать. Предполагаю, что у ребенка нет родителей, раз она ему так помогает. По всей видимости, сегодняшняя поездка обернется нашим с ним знакомством, — Стокер улыбнулся, глядя в даль.

— Ох… вот как… значит… ты ждешь особого гостя?

— Полагаю, что так.

— Но бать… крысенок… или щенок… в твоем доме…

— Ребенок, Огонек. Ребенок в моем доме. Разве важно, какой он расы? И не ты ли только что мне рассказывал о том интересе, который стали проявлять наши ребята к девушкам крысиной расы?..

— Ой, сравнил! Они же только пялятся на красивые девичьи тела, а не создают с ними семьи!..

— Я думаю, ты удивишься тому, как быстро появится первая межрасовая пара, — усмехнулся Стокер. — Судя по тому, что ты рассказываешь и что я вижу, границы между молодежью стираются очень быстро. Если мы создаем пары с представителями других планет, как Винни с Чарли, почему не появиться союзу между марсианами? Тем более сейчас, когда новые технологии позволили соединять гены, и разные расы супругов больше не являются ограничением для появления детей… Но, возвращаясь к ребенку… Дети ничего не знают о ненависти. И если их любить, никогда о ней не узнают.

— А сможешь? Любить?

— Я бы сам, наверное, никогда не смог. Но его уже любит Тэсс. Как я могу не полюбить того, кто стал ей дорог?..

— Знаешь… я, видимо, не так великодушен как ты. Я бы не смог.

— Просто у тебя и твоей любимой женщины есть собственные дети. Ты моложе и не видел всего того, что видели мы с Тэсс. В былые времена… я бы тоже смотрел на это иначе. Но я изменился. Изменился благодаря Тэсс и тому, что она принесла в мою жизнь.

— Я смотрю на тебя, Сток, и думаю: а каким бы ты стал, если б она не была с тобой?

Стокер кинул на Огонька пронзительный взгляд. Он-то прекрасно знал, каким.

— Спившимся диктатором с поехавшей крышей?

Огонек весело расхохотался:

— Ну ты и шутник! Ну да! И перестрелял бы нас с Карабиной и Троттлом за непрошеные советы!

Он не заметил, как вздрогнул всем телом Стокер при этих словах, но ответил:

— А вдруг так бы и было?

— Ой, не поверю никогда! Но если так, то еще раз повторю: я счастлив, что в твоей жизни есть Тэсс, которая не дает тебе перерабатывать до потекшей крыши и напоминает о том, что ты просто марсианин, а не машина для принятия политических решений. — Он помолчал пару секунд, вернувшись мыслями к вопросу о щенке в доме названого отца. — Что ж, бать… если Тэссен действительно поехала за тем, кем ты думаешь, я всем сердцем желаю вам удачи. Если вы будете счастливы, я только рад. Кроме того, это будет прорывом в отношении наших рас.

— Об этом, если честно, я даже не задумывался. Только о счастье Тэсс.

— А в былые времена первым делом просчитал бы пользу для общества.