Болтают всякое – кто что горазд,

А правда есть ли в том? Едва ли.

Плужинский пан, тот самый пан, чей дед

И прадед Свитезью владели,

И сам все думал и держал совет:

Как разобраться в этом деле?

С заказом в город он послал людей,

Большие сделал там закупки,

И мастерят уж невод в сто локтей

И строят парусные шлюпки.

Тут я сказал: «Бог да поможет вам,

Ему усердно помолитесь».

Пан дал на мессу, в Цирин съездил сам,

И ксендз приехал с ним на Свитезь.

На берег вышел, свой надел орнат,

Все окропил и помолился.

Нам подал знак, гребцы взмахнули в лад

И с шумом невод погрузился.

Уходит вглубь, и поплавки за ним,

Как будто под водой и дна нет.

Канаты напряглись, мы все глядим;

Неужто ничего не тянет?

Но невод тяжко из воды идет,

Так тяжко, словно тащит глыбу.

Сказал бы, – да поверит ли народ,

Какую выловили рыбу.

Не рыбу, нет, – болтать не стану зря,

Из волн красавица явилась.

Уста – кораллы, щеки как заря.

Вода с кудрей льняных струилась.

На всех тут страх напал. Иной бежит,

Иной стоит белее мела.

Она под воду скрыться не спешит

И молвит ласково и смело:

«О юноши! То знает весь народ:

Никто в задоре безрассудном

Веслом не смел коснуться этих вод

Он потонул бы вместе с судном.

Ты, дерзкий, также и твои челны

Истлели б скоро под волнами,

Но здесь твой дед и прадед рождены,

И ты единой крови с нами.

Так знай, хоть любопытство – ваш порок,

Но вы призвали божье имя,

И быль об этом озере вам бог

Устами огласит моими.

Когда-то здесь, где тростники шуршат,

Где царь-травой покрыты мели,

Кипела жизнь, стоял обширный град,

Строенья крепкие белели.

Красавиц много было в граде том,

Мужей, искусных в деле бранном.

И Свитезью владел тот княжий дом,

Что славен доблестным Туганом.

Кругом леса в ту пору не росли,

Желтела на полях пшеница,

И Новогрудок виден был вдали

Литвы цветущая столица.

Но русский царь войной пошел на нас,

И осадил он град Мендога,

И обуяла в этот грозный час

Литву великая тревога.

С гонцом письмо литовский государь

Шлет моему отцу Тугану:

«Ты выручал наш стольный град и встарь,

Спеши, ударь по вражью стану!»

Туган прочел – и приказал скликать

Мужей для воинской потехи.

И собралось охочих тысяч пять,

При каждом – конь и все доспехи.

Труба гремит – и пыль столбом взвилась:

То скачет рать за княжьим стягом.

Но вижу, вдруг остановился князь

И в замок воротился шагом.

Он говорит: «Могу ль губить своих,

Чтоб князю дать помогу в брани?

У Свитези ведь нет валков иных,

Как только крепость нашей длани.

Но если в битву мы не все пойдем

Друзьям не будет обороны.

А все пойдем – как защитить свой дом,

Где наши дочери и жены?»

И я в ответ: «Отец! Послушай дочь:

Ступай! Над нами власть господня.

Мне снилось, ангел огненный всю ночь

Летал над городом сегодня.

Мечом он Свитезь очертил твою,

Златыми осенил крылами

И мне сказал: «Пока отцы в бою,

Не бойтесь, чада, – я над вами».

И внял Туган, – за войском он спешит.

Но вот уже И ночь настала.

И вдруг раздался грохот, стук копыт,

И крик «ура», и звон металла.

Таранами по стенам замка бьют,

Стреляют ядрами по сводам.

И дети, старцы, женщины бегут

Весь двор заполнился народом.

Кричат: «Скорей ворота на запор!

Спасите! Русь валит за нами!

Пусть лучше смерть, но только не позор!

Убьем, убьем друг друга сами!»

И яростью сменяется их страх,

Приносят факелы, солому,

Сокровища сжигают на кострах,