Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— А придётся, — коротко отрезает Голикова, не соглашаясь с Лизой, и напоследок не забывая сказать ей более приятные слова, — и, кстати, поздравляю тебя и твоего Фантомаса! Поверь мне, я рада за вас! Больше, чем этому босяцкому балагану.

— Спасибо, Софа…

— Да не благодари, красотка, а иди уже к своему Холмогорову! Дозвонюсь до тебя утром, не вздумай спать!

Лиза не ожидала добрых суждений от Голиковой, которая в последние дни только и делает, что всё проклинает. Но есть и в неосторожных фразах Софы своеобразная правда. И то, с чем подруга поздравила Холмогоровых, навсегда будет иметь для них решающее значение. От этого бледноватые щёки Лизы налились лёгким румянцем, а на губах совершенно неожиданно заиграла искренняя улыбка.

— Вернулся, мой заяц! Скучно, пить со мной все отказываются, лапки к верху, слабаки! Ну, чё, минус один в обойме? — поинтересовался Космос у жены, когда жена вернулась, но уже без спутницы Пчёлкина. Лиза пожимает плечами, а вскоре без лишних слов берёт мужа за руку, и утомлённо прислоняется к нему, с трудом не закрывая веки. — М-да, не везде «совет да любовь», а я же говорил! Не слушали пчёлки мудрого дядю Коса! Что ты, алмазная моя! Не грузись.

— Не всем же изображать венецианского мавра, Космос Юрьевич! Ты сегодня, кстати говоря, и в этом искусстве отличился, сразу видно, что момента когти выпустить ждал, — пересказывать свой разговор с Голиковой Лиза не хочет, но Космосу и так понятно, где там у Пчёлы и Софки зимуют раки. И его эта тема порядком достала, потому что отличалась известной степенью идиотизма двух собак на стене. — Зря все-таки в фильм не взяли, талант пропадает…

— Мать вашу, нельзя испытывать мое терпение, — вздумалось Лизе с Софкой вырядиться так, чтобы половина уважаемых гостей Белова обронила челюсти. И если Пчёла спокоен, как танк, потому нажрался и сентябрит, то Космос не спускал глаз с Лизы. Ему хватило и того, что перед регистрацией, к этой летучей мышке подкатил знакомый Сани с Урала, воспользовавшись тем, что муж отошёл покурить. Такие эксцессы ничем хорошим не заканчивались, — ангельское терпение, хрен перескочишь…

— Тебя не переплюнуть, — никому и никогда, — и, Кос, ты один такой смелый, и за это официально расплачиваешься…

— Согласись, милая, — Холмогоров рад тому, что в нём не сомневаются, и у него нет опасений в том, что Лиза потеряет свою уверенность, — это здорово, — Кос кратко резюмирует, что они очень правильно друг друга нашли, — и настолько круто, что на нас косо смотрят какие-то родичи Ольки.

— Распущенная молодежь, ничего не поделаешь!

— Похеру, черти какие-то кудлатые…

— Девятнадцатое столетие!

— А выглядят, как из Хазарского каганата.

О том, что произойдет меньше, чем через сорок минут, Космосу и Лизе неизвестно. Маловероятно, что им бы хотелось узнать, какими запоминающимися бывают завершения чужих громких торжеств. Но осколки полетели повсюду…

* * *

Больницы Холмогоровы не любят. Космос считает их тем ещё адовым местом, но при необходимости не увиливает от системы советского здравоохранения. Лиза с отвращением переносила вид ампул и вычурно-белых стен, но сейчас у неё нет иного выхода. Пора менять приоритеты, и нести ответственность за того, кто по определению слаб. Кто-то скажет, что жизнь готовит им другие сюрпризы, и состояние Лизы — не ко времени и событиям, но Космос сознательно не смешивал то, что царит у него в доме, и то, что происходит за дверьми квартиры на Баррикадной.

Они оба понимают, что не окажись они вчера вечером во дворе высотки на Котельнической, то высиживать им сейчас на мягком диване перед телевизором с видеомагнитофоном, а не ругаться из-за того, что заботливые доктора предписали Холмогоровой несколько дней медицинского наблюдения. А ведь свадьба друга имела шанс на мирный исход. Но, видимо, у них все не как у людей…