Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— А схренали третью рубанула?

— Сглазил один долбанный актеришка, похожий на моего мужа.

— Ах ты ж, бесстыжая жопа!

— Слабоватый аргумент…

— Тебе не угодишь!

Трудовые будни наступили вероломно. Космос понял это, когда друзья по очереди выпрыгнули из его машины, а Лиза сильнее газанула от Цветного бульвара, чтобы скорее оказаться дома. Пусть бьётся в конвульсиях Ленинградское ГАИ, которое вручило ей водительское удостоверение в январе девяностого года. Но Кос сам вырыл себе яму, когда протянул ключи от «Линкольна» своей даме. Пересадить жену за руль — не самое верное решение, но если бы сейчас на месте водителя оказался он, то они неминуемо врезались бы в ближайший фонарный столб. И есть тому веские причины.

Кос не мог проигнорировать изменение обстановки. Он перестал быть собой, если бы не вставил свое слово «против» того, что казалось ему слишком рисковым. Малое предприятие Лапшина само по себе не жухлый орешек, а Пчёла и Белый решили, что попробовать расколоть новообращенного предпринимателя не так уж и сложно. Кос не препятствовал, но первым на такое никогда не подпишется. Первым…

Мотор заглушен. Лиза может перевести дух, опустив руки с руля. Но в салоне «Линкольна» воцарилась гнетущая тишина, в которой различалось лишь чье-то неспокойное сопение. Кос обижен на весь свет из-за преуспевающего «Курс-Инвеста». Все кувырком! Лиза знала, что мужу в кратчайшие сроки нужно остыть, чтобы переосмыслить свои поспешные выводы. Впрочем, часто Космос терял для жены свою предсказуемость, особенно когда соглашался с ней, а после делал всё с точностью наоборот. Поразительное умение, но оно не помогало заговорить после пустякового спора.

Лиза не спешит выходить из машины. Габариты иномарки для неё довольно ощутимы, и теперь с непривычки руки и ноги наливаются свинцовыми реками. Хотелось сложиться напополам, подтянув колени к подбородку, и дремать под рокот Космодрома. Но шанса на сон нет. Если рано утром Кос заботливо подвернул под пятками Лизы пуховое одеяло, и, посмотрев на понурый вид, повелел приходить в себя до поездки на Мосфильм, то сейчас трюк с засыпанием не работал. Зато мог сработать другой…

— Любовь моя! Рассказывай сказки, кури в окошечко, а я тебя послушаю, — Лиза сама протягивает Холмогорову пачку сигарет, припрятанную в бардачке, — но только потихоньку, спать хочется…

— Раз пошла такая пьянка, то расскажу, — и Кос действительно теряется в догадках, зачем повышал голос на свою королеву бензоколонки. Уставшая она, что видно. Отодвинула сиденье дальше, откинула спинку назад и протяжно зевает, как смешной медвежонок, — но чего это, мухоморик, мне курить бросать?

— С ног валюсь после вчерашнего.

— Говорил, что надо меня слушать!

— Огуречный рассол в ночи был так себе…

— А пойло-то протухшее, как пить дать?

— Вот я и попила!

— Главное, что не козочкой стала…

— А ты все ближе к переезду в подъезд…

— Со мной поедешь, ещё чего?!

— С тобой хоть на Луну!

— Правильный ответ!

— Единственный, Космос…

— Ну, Елизавета Алексеевна, — Космос, стряхивая пепел на асфальт, решает вернуться к волнующей теме, — дело пахнет керосином? Зады у кого-то погорят капитально…

— Ночь перетерпим, — голос Космоса стал гораздо больше похожим на мерное рокотание, и его жену это радует, — а там видно будет…

— Курс-Инвест, мать его! — и Лиза понимает, что сглазила. — Курс-Инвест, сука, подумали бы, блять, куда вляпаемся? Нет, ты погляди, Лизка, каким дураком я выглядел!

— Не в моих глазах…

— Что, блять, будет, если все-таки пером вылезет?

— Казнь египетская!

— То и херово!

— Тогда перестань бурлить…

— Тогда я буду тебе надоедать, хочешь?

— Хочу…

— Радость моя!

— Чаще об этом вспоминай…