— А пока молчишь, делаешь вид, что все тебе по плечу. Витаешь в облаках, как бабочка. Красивая, цветастая. Все смотрят, думают, откуда такая взялась, в такой-то компании! — спокойнее добавила Лена, которой и вправду немного обидно. Космосу не грозит участь Сашки Белова. И при нём своя судейская дочка, пусть сиротка; подобранная, как специально, будто бы кто-то сверху что-то там решает. И у всех все слаженно, но только… Не у Лены Елисеевой. — Не кипятись, Лизка, вижу же. Ведь я сама такая была, но понимаю, что, рано или поздно, парни перестают играть в друзей… И у тебя будет целое доказательство! Даю срок в год, не больше… Оценишь по достоинству!

— Откуда ты знаешь? — никто не мог решать за Лизу, если дело касалось близкого ей человека. — Как решу, так и будет. И мы не о том начали.

— Ума много не надо.

— И что с того?

— Пока время есть, — Лена кинула свой сероватый взор в сторону парней, — говори, что накопилось. Подойди, обними и признайся. Как в первый и последний раз! А там… Гори огнём…

— Лена… — разубедить Елисееву в том, в чем не получалось разуверить большую часть знакомых, Павлова не собиралась. У Лизы просто есть человек, с которым она может молчать и плакать, дурачиться и веселиться. В котором она знает не только всеобщего любимца и балагура, и… Ей не хочется нарушать ту грань дружбы, в которую она поверила, стоило ей оказаться в компании друзей брата. — Тебе легче?

— Какой там? — Ленка внимательно смотрит на наручные часы, напоминая себе о времени. Пусть золотое кольцо на её безымянном пальце хочет сказать другое. Но оставаться среди веселья невыносимо.

— Уже уходишь?

— Сашке не до меня! Скажи, что домой пошла, поймет.

— Не страшно одной?

— Волков бояться, в лес не ходить, — пока метро не закрыто, Лена успевала без приключений добраться до дома, ведь обещала матери, что приедет до одиннадцати, — ладно, увидимся! Саша поймет. Завтра на вокзал прибегу…

— До скорого! — шепчет Лиза в темноту весеннего вечера, стоя одна посреди пыльной тропинки.

Лиза обещала себе, что разговор с Ленкой, останется только между ними, в тени усталого вечера. Елисеевой легче было отвести тему не на себя, продолжая настаивать, что никто не жил на её месте! И тем более Лена не думала о том, что породила в Павловой дым осадков, которые роняли сомнения в правильности происходящего.

А что если Елисеева права? Такими друзьями не бывают парень и девушка!

Нет, к чёрту. Не сейчас!

Но знакомые заплетающиеся голоса напоминают, что сегодня вечером, несмотря на чужой праздник, Лиза не одна. И вообще, её выследили. Пасли, как овечку. Не слишком внимательно, были и другие важные дела, но два оболтуса здесь. И если в Космосе Лиза уверена на все сто процентов, то разбитной Валера — та ещё новость!

— Вот ты… Куда, бля, пропала-то! И… блин… одна… Смотрите на нее! Мелкие и неугомонные заразы растут в большие!

— Кос, чё ты? Ну, нафига, дурак, лекцию читать, Пчёла ж сказал, просто забрать… Лизка, не бей этого аристократа!

— Как ты меня обозвал? Попался!

— Тьфу ты! Сказал же, Фил… Из-за тебя! — спор проигран за час до конца испытательного срока. — Ку-ка-ре-ку теперь, твою мать…

— Да у меня для этого чудища свои наказания… — выпалив привычное «чудище», Павлова понимает, что с треском проигрывает. Но не она первая распустила язык, а значит…

Может, правда, поцеловать эту портвейновую жабу? Превратится в трезвого Космоса Холмогорова, и ему не влетит от отца за свежую царапину на тачке…

— Ой, пиздец… Ой, все, брякнул, теперь пти-и-и-цу-у-у… — Космос пытается прыгать на одной ноге, изображая подобие пернатого создания, криком которого собирался кукарекать, но падает на зелёную траву, задыхаясь от почти истеричного смеха, — не-а, Лизок, извиняй, у меня не получится.