По дороге домой я делаю все возможное, чтобы не встречаться взглядом с Холли. Если я посмотрю на нее, она узнает о внутренней борьбе, которая происходит во мне. Как только я подумала, что Холли действительно собирается позволить мне молчать всю дорогу домой, она решила заговорить. Потянувшись, взяла мою руку и переплела свои пальцы с моими.

— Ладно, хватит уже грустить. Что случилось? — спрашивает она, сжав мою руку и затем отпустив ее.

Повернув голову и одарив сестру своим лучшим взглядом, я отвечаю:

— Я не грущу, ничего не случилось. Я не выспалась и устала, вот и все.

— Хорошая попытка, Рай, но я на это не куплюсь, — она отрицательно качает головой, используя свой учительский голос. Ненавижу признавать, что он на самом деле немного пугающий и требовательный, и почти заставляет меня признаться во всем, чтобы не чувствовать себя виноватой.

Переглянувшись с Холли, я уже знаю, что нет смысла пытаться что-то скрыть от нее. Мы никогда не могли ничего утаить друг от друга. Это какая-то странная особенность близнецов: мы всегда знаем, что чувствует другой.

Как бы мне ни хотелось довериться ей, сейчас я просто не могу. Конечно, она попытается понять, но она никогда не была в такой ситуации. У нее даже никогда не было отношений на одну ночь. Холли — девушка типа «все или ничего». Она ищет своего прекрасного принца, с которым разделит белый забор и «два с половиной» ребенка. Тем временем я давным-давно дала себе обещание, что никогда не позволю себе привязаться к парню.

Холли всегда была хорошим близнецом, в то время как я предпочитала размывать границы и нарушать правила. Ее характер — полная противоположность моему. Она работает учителем в младшей школе, любит детей, которых учит, как своих собственных, и плачет в конце каждого года, когда они переходят в следующий класс к новому учителю.

Хотя наши характеры могут быть противоположными, внешность у нас одинаковая. Только те, кто действительно нас знает, могут отличить нас друг от друга. У нас одинаковый рост, худощавое телосложение, длинные рыжие волосы, бледная кожа и зеленые глаза. Единственное отличие — у Холли есть крошечная веснушка под левым глазом.

Мое молчание не заставляет ее отступить.

— Рай, ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете. Пожалуйста, расскажи мне, что, черт возьми, произошло, иначе я могу просто развернуть эту машину и отправиться на поиски Брэя. Я не боюсь запачкать руки, если понадобится, ты же знаешь. Я уничтожу его, если он причинил тебе боль, — ее голос становится громче. Я знаю, что она действительно развернула бы машину.

— Тебе будет трудно добраться до него, Хол, учитывая, что копы его арестовали. Поэтому я и позвонила тебе, чтобы ты приехала за мной в такой ранний час.

Холли смотрит на меня с сочувствием, написанным на ее лице.

— Рай, мне очень жаль. За что его арестовали?

— Не знаю. Я надела футболку… — посмотрев вниз, я добавляю: — его футболку, схватила телефон и убралась к чертям собачьим. Я не стала задерживаться, чтобы выпить чашечку чая с офицерами, Холли. И, честно говоря, мне плевать, за что его арестовали. Это его проблема, а не моя.

Когда я заканчиваю свою тираду, меня осеняет. На мне его чертова футболка, неудивительно, что я не могу выкинуть его и его волшебный огурец из своей чертовой головы. Я чувствую его запах. Это экзотический, земляной аромат. Странное чувство: я разрываюсь между отвращением, потому что именно так я и должна себя чувствовать, и чувством комфорта и безопасности оттого, что могу чувствовать его запах. Ладно, теперь это точно. Я сошла с ума.

Когда мы подъезжаем к дому, Холли запирает дверь машины, пресекая мой план быстрого бегства.