Маска - Марина Лётная

— Лекса, тебе хана! — пробубнила я прямо в рот, пытающийся зло вовлечь меня в поцелуй.

— Ошибаешься. Тебе!

Значит, Ложкой он меня за глаза называл?

Муратов впился в мои губы, настойчиво кусая и посасывая их до умопомрачения. Я обмякла, ощущая, что готова отдаться ему прямо на полу университетского актового зала. Подол платья быстро оказался задран, и Лекса пристроился между моих уже горячих от нетерпения ног, прижимаясь отвердевшим, как камень, членом к бедру сквозь натянувшиеся джинсы.

На меня нахлынула изнуряющая жажда по его присутствию внутри. От такой доступной и сомнительной возможности заняться соитием в ВУЗе я вся продрогла, а промежность стала мешать восседать на столе. Мы еле отлепились друг от друга, ненасытно мучая припухшие губы. Между нашими мокрыми ртами протянулась ниточка слюны, когда Муратов чуть отодвинулся и убрал с лица пряди волос. Я чуть не кончила от одного его потрёпанного вида.

— Кхм… Ну что? Ты сегодня снова без трусов? — решила я поглумиться, пока он сексуально дышал через рот, облизывая нижнюю губу.

Кольца в его ушах колыхались, и часто вздымалась грудь.

Это не помогало передумать. Продолжать было нельзя, но и останавливаться тоже… Кошмар!

— Проверь сама.

Боясь расслышать собственную совесть, я нервно притянула Муратова за пояс и сжала дёрнувшийся в руке орган. Парень жалобно застонал, подавшись мне навстречу. Через джинсы чувствовался снедающий его жар.

Подумать только… Полтора месяца назад Лекса в этом самом зале хлопнул дверью перед моим носом, а я прибежала учинять ему наказания. Теперь я тряслась от потребности доставить ему удовольствие. Вторая рука жадно потянулась к пуговице над ширинкой, напряженно удерживающей внушительную эрекцию в брюках. Стоило её расстегнуть, молния нетерпеливо разъехалась, опередив мои старания. Я добралась пальцами до горячей плоти, а Муратов шумно вздохнул, запрокинув голову.

— Нужно было подарить тебе на Новый год кальсоны. На улице всё-таки минус двадцать.

Лекса надменно хохотнул. Этого лиса невозможно застать врасплох!

— Не волнуйся, не замёрзнет. Я слишком часто на тебя мастурбирую.

У меня перехватило дыхание от сорвавшегося с его рта грязного комплимента. Приятные, конечно, новости…

Я сглотнула.

— А ты на меня? — Муратов выпрямился, томно осмотрел почерневшими сверкающими глазами моё полыхающее лицо и занырнул сильной рукой под платье.

Нужно было избавиться от колготок. Я вся намокла и набухла, ёрзая по столу, а от его ощупывающих прикосновений стала остро и нетерпеливо сжиматься.

— Я всё время о тебе думаю. Я очень скучаю…

Его лукавое выражение лица медленно переменилось. Раскрасневшиеся губы перестали ухмыляться, густые брови чуть нахмурились. Лекса растерял всю язвительность, не переставая томительно дразнить меня между ног.

— И я.

Мне показалось, он хотел что-то ещё сказать. Но вместо этого мягко дотронулся до моих губ и стал истомно потягивать в извиняющихся поцелуях. В груди затрепетало от нечаянно раздавшихся в зале причмокиваний. Горячо, как в трансформаторном масле. Наши тёплые языки соприкоснулись, Муратов снова проник в мой податливый рот.

Я осознала, что ради таких моментов была готова подчиняться уверенному гипнотизеру во многом и даже страдать ожиданиями.

— Слушай, а ты меня не привораживал? — на полном серьезе вклинилась я в поцелуй с очередной затерроризировавшей мой мозг глупостью.

Может, я уже квартиру на него переписала и не заметила?

— Нет. Ты сама на меня запала, — Муратов нежно стащил с талии колготки, приспустив их до колен, и отогнул край моих трусиков, бесцеремонно нащупывая пальцами ноющий клитор. На его шарящую руку упала юбка платья. Ох ё… — Я плохо отношусь к ритуалам, которые лишают человека свободы выбора.

Лекса верил в цыганскую магию и предсказания. А я — никогда. Прежде…