После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

Я делаю паузу, дожидаясь, когда его внимание вернется ко мне. Этого не происходит. Он наблюдает за Руни, пока та смеётся с Фрейей, и они с улыбкой поворачиваются к какому-то сотруднику галереи, предлагающему сделать их фото.

— Акс, ты вообще не деликатен, — шепчу я.

— Верно, — отвечает он, по-прежнему глядя на неё. — Никто и никогда не называл мою работу деликатной.

Фрейя и Руни фотографируются. Рен уткнулся в телефон, наверняка переписываясь с Фрэнки. Здесь только мы. Так что я иду на риск и говорю:

— Ты мог бы позволить мне попробовать свои своднические навыки..

— Эйден, — Акс перебивает меня и снова встречается со мной взглядом. На его скулах едва заметный румянец.

Я сдерживаю улыбку.

— Да, Аксель?

— Разве нет поговорки в духе «в чужом глазу соринку видишь, в своём бревна не замечаешь»? Разберись со своей жизнью, прежде чем пытаться наладить мою.

Моя улыбка меркнет. Она ему сказала.

Фрейя и Руни поворачиваются, закончив фотографироваться, и разговор нашей группы возвращается к обычному семейному гвалту Бергманов. Я тихо стою и пью свой напиток, как никогда чувствуя себя чужим для самого себя и для людей, которые когда-то казались моими близкими.

Глава 3. Фрейя

Плейлист: Maggie Rogers — Alaska

Я стараюсь не слишком задумываться, и уж тем более не поддаваться чувствам по поводу того, что это ужин в честь 35 годовщины свадьбы моих родителей. Что они выглядят как всегда влюблёнными — папа при каждой возможности прикасается к маме, мама прижимается к нему, и улыбка согревает её лицо.

А мой муж опаздывает.

В туалете я снова проверяю телефон, достав его из сумочки и дожидаясь, пока дамы сделают свои дела. Одно сообщение.

«Прости, опаздываю. Непредвиденная задержка в офисе».

— Слава Иисусу имениннику! — раздаётся голос Фрэнки из туалетной кабинки. — У меня наконец-то начались месячные.

Фрэнки любит красочные ругательства, но даже это не способно меня рассмешить. Потому что пусть я помню те годы, когда нервно смотрела на календарь и молилась, чтобы начались месячные, сейчас наоборот. Сейчас я задерживаю дыхание и молюсь, чтобы тупые ноющие спазмы не начинались, чтобы грудь болела по нужной причине.

Я не беспокоюсь о фертильности. Я знаю, что это требует времени, и у кого-то зачатие происходит быстро, а у кого-то нет. Просто мне так сильно этого хочется, что аж больно. Эта тоска никогда не покидает мою грудь, и каждый раз, когда я вижу какую-нибудь маму, беременную, с ребёнком, сидящим на руках или бегущим впереди, в моём сознании вечно звенит вопрос: «А когда это буду я?».

— У меня тоже! — отзывается моя сестра Зигги из соседней кабинки. — Эй, может, мы теперь синхронизировались. Такое ведь бывает? Мне кажется, я где-то читала, что женщины, проводящие время вместе, каким-то образом менструируют в одно и то же время. Что-то там связанное с феромонами, гормонами или типа того. Жалко, Руни тут нет. Это её тема.

Руни — беззастенчивая фанатка науки, которая сейчас орала бы про изменяемость женских гормонов, будь она здесь. Пусть она пришла к нам через Уиллу, девушку Райдера, и Уиллы тут нет, для Руни всё равно было бы нормально прийти. Она настолько внедрилась в семью, что даже странно, когда она не приходит на собрания Бергманов. Но сегодня она отклонила приглашение, потому что готовится к экзамену на приём в адвокатуру.

И узнала я это от Акселя. Чьи щёки порозовели, когда я улыбнулась и спросила, откуда ему это известно. На это у него не нашлось иного ответа, кроме как сказать, что у меня помада на зубах. Я лихорадочно принялась выуживать телефон, чтобы посмотреть через селфи-камеру, но когда я осознала, что всё в порядке, он оказался уже на другом конце стола и разговаривал с папой.

Засранец. К сожалению, розыгрыши в семье Бергманов так же распространены, как кислород в воздухе.