После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

— Несколько недель назад я посмотрела фильм, и он мне понравился. Решила и книгу прочитать.

Устроившись рядом с ней на постели, я скрещиваю ноги в лодыжках и наклоняюсь, поправляя приборы на подносе. Фрейя улыбается мне поверх края кружки.

— Когда ты посмотрела фильм? — тихо спрашиваю я.

— Когда ты был в Вашингтоне, — отвечает Фрейя, поставив кофе. — Я плакала. Много.

Я поднимаю на неё взгляд.

— Почему?

Она слегка улыбается.

— Потому что это про долгое ожидание близкого человека после того, как он/она причинили тебе боль, а ты причинил боль им. Это про решение, что внешний мир не имеет права диктовать твоё счастье, про прощение, вторые шансы и любовь, которая растёт вместе с людьми.

— Звучит чертовски хорошо.

Она кивает.

— Да. На самом деле, пока что книга мне нравится больше.

Я наклоняюсь ближе к её руке, которая до сих пор в моих волосах.

— Можно мне почитать?

— Только если ты будешь читать её мне вслух. С британским акцентом.

Я шутливо прикусываю её плечо.

— Акценты даются мне так же плохо, как и шарады, и ты это знаешь.

Она целует меня в щёку.

— Я люблю твои акценты, — её губ опускаются к моему подбородку, и я чувствую её колебание, её тёплое дыхание на моей коже. — И я люблю тебя.

Эти слова. Я слишком, слишком давно их не слышал. «Я люблю тебя».

Моё сердце как будто отбивает барабанное соло, подскакивает и ёкает от взрывного облегчения. Она сказала это. Она любит меня.

До сих пор.

Я поворачиваюсь и прижимаюсь к её губам, крадя очередной поцелуй.

— Я люблю тебя, Фрейя. Очень сильно, — подавляя желание смахнуть поднос с её колен и нарушить все правила, установленные доктором Дитрих, я сажусь обратно и делаю глубокий вдох. Сейчас не время давить на то, что мы выстроили, и уж тем более проверять своё тело и рисковать разочаровать нас обоих.

Этот разговор состоится у нас дома, когда больше не будет давления быть «нормальными» перед её родителями. Когда мы укрепим то, что ведёт к физической близости: наши эмоции, наше доверие, нашу связь.

Фрейя выпрямляется и улыбается мне, закидывая в рот кусочек фрукта. Затем ещё один. Я наблюдаю, как солнце заливает нашу комнату, а Фрейя наслаждается каждым кусочком завтрака, облизывая пальцы, счастливо вздыхая и удовлетворённо урча.

Наконец, она кладёт салфетку на тарелку и улыбается.

— Ещё раз спасибо. А ты почему не ел?

Я качаю головой.

— Ещё не проголодался.

— Хм, — она щурится. — Ты уж проголодайся. Тебе понадобится энергия, когда я позднее надеру тебе задницу в пляжном волейболе.

— Пфф. Я тебя умоляю, — я поднимаю поднос и ставлю его на пол возле себя.

Она снова уютно устраивается на постели.

— Но сначала посплю ещё. Какой прекрасный завтрак! Теперь надо вздремнуть. Это Аксель и Рен приготовили?

— Прошу прощения, вообще-то я. Это не пресмыкание, если ты сваливаешь всё на других.

— Мм. Пресмыкающийся завтрак.

— Действительно, — я целую её макушку. — Они сейчас готовят на всех остальных. Твоя еда была приготовлена с любовью.

Она улыбается.

— Ещё лучше. Так кто готовит завтрак завтра?

Я откидываюсь на изголовье и накручиваю на палец одну из её почти белых прядей.

— Оливер и Вигго.

— О Боже, нет. Они поубивают друг друга. Там будут взбитые яйца на стенах, и они выльют друг другу на головы тесто для вафель.

— Да справятся, думаю. Они слишком любят еду, чтоб переводить её впустую, даже если они пререкаются как…

Фрейя вскидывает бровь.

— Как давно женатая пара?

— Шшш, — я шутливо прижимаю палец к её мягким губам. — Ты должна закрывать глаза на мою болтовню.

— Да? — спрашивает она, игриво прикусив мой палец.