Гувернантка - Елена Рувинская (2023)

Пусть Бог осудит меня — все в его руках. Сегодня за обедом я подмешала Наташе в чай крысиного яда. Умирала она у меня на руках, в мучениях, но быстро. Я сама обмыла и обрядила мою ягодку по всем правилам так что положите ее сразу в гроб и похороните по-христиански. Себе я тоже сделала такой чай. Пойду подальше, да выпью.

Простите и прощайте. Клавдия».

Сказать, что мы были ошарашены, значит ничего не сказать. Мы были раздавлены этой всепоглощающей любовью няни к своей воспитаннице. Какое нужно самоотречение, чтобы так быть преданной этой равнодушной и жестокой кукле! Какой зашоренной надо быть, чтобы убить свою любимицу, избавляя ее от греха, а потом самой добровольно отправиться вслед за ней в ад, только бы не расставаться со своей кровиночкой.

Наверное молчание тянулось бы еще долго, если бы Анна неожиданно не забилась в отвратительной истерике. Некрасиво сползая с кресла на ковер, она хохотала, выкрикивая при этом коротко и зло.

— Ха-ха, дура! Старая никчемная дура! Ха-ха-ха! Кто дал ей право решать, кто позволил убивать?! Ты же мне всю жизнь поломала, идиотка старая! — Анна стала грозить кулаками, воздевая руки к небу.

Олег подошел к Анне и попытался привести ее в чувство, но она тут же переключилась на него.

— Что, небось радуешься?! Доволен, что жив остался со своим ублюдком? — Олег отшатнулся, а Анна продолжала выкрикивать, безобразно кривя рот. — Дура была Клавка! Ни за что Наталью сгубила! Ей бы понаблюдать подольше — она бы поняла, что Наташка тебя и твоего щенка травить не собиралась. С ума свести — да, а отравить до смерти — это для нее не интересно, не развлекает!

И она забилась на полу, выкрикивая проклятья, заливая ковер злыми слезами и колотя по нему кулаками в бессильной злобе на отошедшую в мир иной Клавдию. Вадим, сидевший неподвижно во время всей истерики и внимательно слушавший выкрики Анны, поднялся, обошел остолбеневшего Олега и наклонился над женщиной. Та продолжала биться и кричать, не обращая на него внимания. Вадим улучил момент и со всей силы влепил Анне такую пощечину, что я даже вздрогнула от неожиданности.

Анна захлебнулась криком и уставилась на Вадима вытаращенными глазами. Потом она покосилась на его руку, готовую ко второй пощечине и затихла окончательно. Вадим, как в лучших старых водевилях, сказал.

— Простите, мадам, у вас была истерика.

Анна тяжело поднялась с пола, одернула халат и заново подпоясалась. Вид у нее был еще тот. Осмотрев женщину с ног до головы, Вадим скомандовал.

— Приведите себя в порядок и через десять минут приходите сюда снова. И не вздумайте дурить, дело очень серьезное.

Анна молча развернулась и скрылась в коридоре.

— Не сбежит? — Спросила я через некоторое время.

— А с чего бы ей бежать? — спросил в ответ Вадим. — Она, вроде как чистая, даже в письме Клавдии про нее ни слова.

Десять минут прошли и в коридоре послышались шаги. Анна выполнила просьбу Вадима и даже перевыполнила. Она не только привела себя в порядок, но и собралась в дорогу. Брюки, легкий пиджак и спортивная сумка с вещами через плечо — в таком виде она предстала перед нами.

— Я полагаю, что здесь мне больше делать нечего. Теперь у меня не осталось ни одного близкого человека. Надеюсь, ты займешься похоронами и сообщишь мне дату? — обратилась она к Олегу и тот машинально кивнул.

Анна пошла к двери, совершенно игнорируя всех остальных, но за пять метров до выхода ее остановил голос Вадима.

— Боюсь, что вы не сможете присутствовать на похоронах своей сестры.

— Что такое?! — резко обернулась Анна, снова обретя свойственную ей надменность. — И почему же?