Возродившиеся из пепла - Энн Малком

Выражение его лица полностью преобразилось, нежность сменилась суровостью, усталостью от борьбы. Зейн смотрел на меня. Нет не на меня, а в мою душу.

— Затем появилась ты, — прошептал он. — Вы с Лекси принесли с собой свет и чертовски ослепили меня им. Вот почему я злился на тебя. Был в ярости. Моя битва во тьме перекочевала на свет. Я хотел жить в тишине. А вы с Лекси не замолкали. Ты не переставала говорить, потому что не переставала жить. И заставила меня хотеть говорить. Обсудить что-нибудь. Ты подарила мне жизнь, детка, — сказал он пылко.

Я долго смотрела на него, позволяя всем его прекрасным словам проникнуть в мою душу, обогреть ее.

— Я люблю тебя. Обычно это я не могу заткнуться, мне всегда найдется, что сказать, — выпалила я слегка сдавленным голосом. — Но сейчас у меня нет ничего, кроме этих трех слов.

Зейн сжал мою шею сзади и потянул к себе, так что наши губы соприкоснулись.

— Это все, что мне нужно, дикая кошечка.

Потом потребность в словах полностью отпала.

Помимо моего безумного счастья, меня также тяготила тень вины. Зейн открыл мне себя всего. Свою растерзанную душу, свое горькое прошлое — всё. А я все еще хранила секреты своего кошмарного прошлого. Я мучилась, скрывая от него правду, но так я поступала ради него. Выпустив тайны на свет, я ничего не добьюсь, кроме ярости и жажды мести, которую он утолил совсем недавно. И прожив три счастливые недели с Зейном и Лекси, я не хотела отравлять их ядом прошлого.

Вот почему я расслабилась. Потеряла бдительность. Не заметила тревожных сигналов, пока не стало слишком поздно. Мы с Лекси только что вернулись домой. Киллиан должен был забрать ее в любую минуту, поэтому ей не терпелось попасть в дом, оставить там гору книг и снова отправиться с ним в закат. От ее болтовни я почувствовала теплоту ее безудержного счастья, насколько быстро она оправлялась после потери. Так что я не заметила машину, припаркованную чуть поодаль от нашего дома. Что обычно вызвало бы у меня тревогу. Зная, что Зейн вернется через несколько часов, мне тоже не терпелось вернуться домой. Я хотела убраться и привести себя в порядок. Поэтому отвлеклась и не заметила, что дверь не заперта. А я всегда запирала дверь, каким бы маленьким и дружелюбным ни был этот городок.

— Нет, Лекси, ты не можешь одолжить этот свитер, — запротестовала я, переступив порог. — Он мой любимый, и я не хочу, чтобы он исчез в глубине твоего шкафа и никогда больше не появился, — поддразнила я, роняя сумочку на диван.

— Говоришь так, словно я удерживаю свитер в заложниках, — ответила она с легким сарказмом.

Я оглянулась на нее через плечо.

— Подобное случалось раньше. Помнишь, как ты не вернула мне мою вторую любимую футболку, пока я не разрешила тебе приготовить киноа? — язвительно спросила я.

Она сморщила носик.

— Это было всего один раз, — возразила она.

— А помни… — начала было я, но Лекси перебила меня.

— Ладно-ладно, в моем прошлом есть короткая история с похищением одежды, но я клянусь, что с этим свитером ничего подобного не произойдет. — Она уставилась на меня глазами лани.

Я закатила глаза.

— Хорошо, — сдалась я.

Она ухмыльнулась и направилась в свою комнату.

— Было бы здорово, если бы ты помогла мне и достала его, — бросила она через плечо.

Я покачала головой и направилась к лестнице.

— Ребенок обращается со мной как со своей рабыней, — пробурчала я, — и не понимает, что все должно быть наоборот, учитывая, что это я приложила усилия, чтобы произвести ее на свет.

Слишком занятая бурчанием и мыслями о Зейне, возвращавшегося этим вечером с пробега, я не заметила лепестков белых роз, усеивающих ступени лестницы. Только когда я вошла в свою спальню и почувствовала запах парфюма, от которого у меня скрутило желудок, я поняла. Кровь в моих венах превратилась в лед, и я мгновенно бросилась вниз по лестнице.