(Не)идеальная девочка - Настя Мирная

Так ломаться не будет. Обычно времени трачу немного больше, но за то без этой романтической пошлятины. От всех этих словечек выворачивает на хрен.

— Домой. — высекает хрипло, продолжая тереться задницей о готовый взорваться член.

— А как же пара? — спрашиваю на кой-то чёрт. Похер же.

— Надо красоту навести перед вечеринкой. — поворачивается, облизывая губы.

И тут я замечаю опухший нос и расползающийся вокруг синяк.

— С лицом чего? — выбиваю сипло.

Видеть всегда наприпараденую Волчинскую с "финишем" — тот ещё шок.

— Дура эта ненормальная свихнулась. Набросилась, как собака бешеная! — возмущается, а сама уже наяривает мне член через ткань джинсов.

— Кто? — спрашиваю с хрипом.

Не понимаю, откуда это берётся, но, кажется, ответ я уже знаю.

— Идеалка эта долбанутая. Миронова. — практически визжит от возмущения. — Но ты же меня защитишь от неё? — голос девки становится приторно-сладким, и она начинает тереться об меня сиськами и прижиматься всем телом.

Вот только желание её трахать у меня отпадает сразу.

Хватаю за запястья и рывком отдираю от себя. Смотрю прямо в глаза и рычу:

— Что ты ей сделала?

— Я сделала?! Это она на меня набросилась! — начинает верещать и выдираться. — Отпусти, Артём, ты мне больно делаешь!

— Что? Ты? Сделала? Насте? — чеканю по слогам и прибиваю её таким взглядом, что девка тут же замирает и начинает лепетать:

— Да ничего такого. Она в раздевалку последняя явилась. Я предположила, что она больная чем-нибудь и лучше к ней не приближаться. Она услышала и набросилась, просто сумасшедшая какая-то. Клянусь! Я её боюсь. У неё с головой непорядок. Ей в дурдоме самое место.

Сильнее сжимаю запястья Карины, а на глаза падает красная пелена. Мало того, что я сегодня на трене своей идеальной девочке устроил, так ещё и сука эта.

Моей? Я сказал моей? Никогда! Ни в жизни, мать вашу!

Я не имею права к ней прикасаться. Портить её. Ломать. Хотя именно это я и делаю. Потому что хочу до одурения.

— Отпусти меня, Север! Ты мне больно делаешь! — визжит Волчинская, а я готов ей шею свернуть, лишь бы заткнулась. — Не прикасайся ко мне. Даже не подходи! — орёт, выдирая руки.

"Не подходи. Не прикасайся…"

Блядь!

Брезгливо отшвыриваю от себя искусственную блондинку и до хруста в костях сжимаю кулаки. Достаю из кармана пачку и закуриваю сигарету. Забиваю лёгкие никотином, пока их жечь не начинает.

Карина продолжает сотрясать воздух, но я ни черта не слышу. Разворачиваюсь и давлюсь дымом.

На подъезде стоит чёрный лексус, а возле него зализанный чёрт, к которому бежит Настя. Какой-то животный инстинкт вынуждает меня двигаться вперёд и перехватить её раньше, но не успеваю. Моя идеальная девочка влетает ему в объятия, обнимает за шею и целует. Они садятся в тачку и выруливают, а я стою и растягиваю свою агонию. Лёгкие перестают вентилировать воздух. Мотор к чертям разрывает грудину. А я всё стою и пялюсь на то место, где МОЯ Настя минуту назад целовала этого зализыша.

Моя? Да ни черта она не моя! И моей никогда не будет.

— А вот это уже хуёво. — пробивается Тохин голос в вакуум, в который превратилась моя башка. — Прям пиздец просто.

— Чё, блядь? — выбиваю сквозь стиснутые до скрипа зубы.

— Пиздец тебе говорю. Видел же, что неровно по ней дышишь, но думал так, временно. В койку затащишь и перегоришь, — гордо вещает приятель, — но не тут-то бы. Ты в ней по самую черепушку.

— Хуйня. — бросаю уверенно.

Сам себя в этом убеждаю. Хреново выходит.

— Знаешь, как называется то, что ты сейчас чувствуешь? — ха. Чувства? Смешно. Нет никаких чувств. Я самая бесчувственная скотина на свете. Трахаю кого, когда и где захочу. Бью любую не понравившуюся рожу. Беру, что хочу. Чувства? Ха-ха-ха. — Ревность, Тёмыч. Ты сейчас ревнуешь девку, которую даже не полузал. А знаешь, что это значит?