Грехи святого - Белла Джей

С ее губ сорвался сонет стонов, когда она прижалась своим телом к моему, покачивая бедрами взад-вперед, принимая мой член в свое тело. Эйфория, окрасившая ее лицо, заставившая сократиться каждый мускул ее тела, — все, что мне было нужно, чтобы понять, как сильно она жаждет меня. И меня чертовски возбуждало осознание того, что мой член был единственным, чего она хотела в этот момент. Больше ничего.

Я откинул голову назад и вытянул руки на кожаном сиденье, плавное вождение лимузина сильно контрастировало с ее жестким, пьянящим и непрекращающимся трахом. Ее киска была скользкой, покрывая мой член своим возбуждением, а ее жар обхватывал меня, как тиски. Ее внутренние стенки сжимали мой член, и я чувствовал, как пульсирует ее секс. Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не схватить ее за бедра и не заставить двигаться так, как хотел я. Не притянуть ее к себе и не позволить мне сделать это. Поэтому я выдохнул и прикусил губу, мучительный стон вырывался из моего горла каждый раз, когда я выскальзывал из нее. Но моя маленькая нуждающаяся овечка заставляла меня вернуться в нее, прежде чем я успевал пошевелиться.

Я знал, что мне следовало бы больше беспокоиться о жизни, растущей внутри нее, но я был эгоистичным ублюдком. Я всегда им был и всегда им буду. Тело Миланы принадлежало мне задолго до того, как мой ребенок заявил о своем праве на него.

Мила впилась ногтями в мое плечо, выпрямляясь, и ее ритм начал сбиваться по мере приближения к кульминации. Господи, я был в нескольких секундах от того, чтобы облить ее киску кремом, и мне пришлось сжать бедра и заставить себя не двигать бедрами. Я хотел, чтобы это была только она.

Ее потребности. Ее условия. Ее требования.

— Господи, я сейчас кончу. — Она задыхалась, и я поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Чтобы увидеть, как она кончает.

— Я просто… трахаюсь. Мне нужно больше. Этого недостаточно. Это не… Господи Иисусе. — Она откинула волосы на плечи, откинув голову назад, ее сиськи подпрыгивали под рубашкой. И тогда я понял, что моя жена не в состоянии сделать это в одиночку. Я был ей чертовски нужен. Я всегда буду ей нужен.

Я схватил ткань, покрывавшую ее грудь, и сильно дернул, разорвав ее прямо посередине груди. Черный лиф, в который она была одета, не выдержал моих разрушений, и я рванул его вниз, чтобы взять ее за сиськи и крепко пососать сосок.

— Да, — прохрипела она с облегчением, но тело ее было напряжено, жар исходил из каждой поры. Она прижалась ко мне грудью, а моя спина плотно прижалась к сиденью, пока я сосал, лизал и облизывал ее набухший сосок. — Боль, — бормотала она между затрудненными вдохами. — Мне нужна боль. Мне нужна она. Мне нужно это сейчас.

Я прикусил, зажав ее грудь между зубами. Мила вскрикнула, и я почувствовал, как ее киска запульсировала вокруг меня, когда она жестко и неистово кончила. Ее тело содрогалось, руки тряслись, а бедра двигались совершенно не в ритм, пока она получала удовольствие. Я застонал, прижимаясь к ее сиськам, и на этот раз сильно толкнулся в нее, проникая так глубоко, как только могло выдержать ее тело. Но тут она вздрогнула, и мой член выскользнул из нее.

— Господи, мать твою, что ты делаешь? — Я схватил ее за бедра, но она отстранилась, одарив меня угрожающей ухмылкой своими пухлыми губами.

— Даю тебе попробовать твое собственное лекарство.

— Не шути со мной, Мила.

— Это отстой, не так ли? Стоишь на краю, удовольствие рядом, а тебе в нем отказывают.

Вены на моих руках горели, сердце билось смертоносным ураганом за ребрами.

— Если ты сейчас же не обхватишь мой член своей киской, клянусь Богом, я засуну свой член тебе в глотку с такой силой, что ты будешь чувствовать вкус моих яиц следующие двадцать долбаных лет.