За Тихим Доном - Вийя Шефф

— Саш, у тебя конечно имя унисекс, но туалет ты перепутала. Это мужской, — намыливаю руки и ополаскиваю.

— Ты реально женишься?

— Реально.

— Зачем?

— Потому что люблю её. Саш, ты прекрасно это знаешь! — повышаю голос.

— А я?

— Что ты? Живи своей жизнью. Влюбись в другого. Я никогда не давал тебе повода на надежду. Прости, Саша, ты отличный друг, но как девушка — слишком назойливая.

— Ром, пожалуйста, подумай лучше, — подходит ко мне и тянет руки к шее. — А если она с тобой только потому, что ты богатый, — обнимает.

— С меня нечего взять на данный момент. Всё у родителей.

— Рома, — хныкает.

— Не веди себя, как обиженный ребёнок! Я сказал — нет!

Скрипит дверь. Маша…

Смотрит на нас. В глазах застывает выражение боли.

Со стороны некрасивая картина — стоим и обнимаемся посреди туалета.

Разворачивается и уходит.

— Отцепись, — срываю руки Сашки и бегу за Клинской.

— Маша, стой!

— Отвали, Шолохов! — бежит на улицу.

Длинная юбка красиво развевается.

Догоняю, сжимаю в объятьях.

— Ты не так всё поняла, — ловлю удар, намеченный мне в грудь.

— Что тут понимать?! — плачет.

— Перестань. Она влюблена в меня со школы, сейчас пытается отговорить от женитьбы. Но я тебя люблю, — сжимаю лицо ладонями. — Мне никто не нужен. Устроил бы я всё, если бы мне Саша была нужна? Нет. Мне даже делать бы ничего не пришлось, она и так готова. Но я не хочу. Мне ты нужна.

Клинская роняет слёзы.

— Не плачь. Ненавижу, когда ты плачешь… — целую легко.

Тянется ко мне и впивается в губы поцелуем. У меня голова кругом и нехватка кислорода.

— Запомни, Шолохов, ты МОЙ!

Зарубку в памяти поставлю.

Мой… Круто!

Глава 40

Пытаюсь обнять в полудрёме Рому, но вторая половина кровати пустая и холодная.

Его нет рядом. Я сплю одна.

Накидываю шёлковый халат и выхожу из комнаты.

В квартире темно. Только на журнальном столике светится экран ноутбука, за которым сидит Шолохов.

— Ром, ну какого ху…дожника? Два часа ночи… — сажусь на спинку дивана сзади его.

— Просто только дошло… А ты спи, — запрокидывает голову назад и смотрит на меня.

Целую его.

— И что дошло?

— Посмотри сюда, — показывает в одну из колонок в таблице на экране. — Видишь какую-нибудь странность?

— Я цифры вижу, — цокаю языком.

— Правильно. Но какие?

— Обычные, Шолохов, — не понимаю его намёков. — Что в них не так?

— Они примерно одинаковые.

— Нет. Разница есть в сотни или тысячу.

— Точно. Но раньше они были разные или вообще отсутствовали, — переключается на другую страницу.

— Что ты хочешь мне объяснить? Кто-то вывел среднее арифметическое и пишет его каждый месяц?

— Вот именно, — утвердительно качает головой.

— Зачем это кому-то? Ты думаешь, у компании воруют?

— Думаю.

— Ром, но сумма-то незначительная…

— А так? — считает на калькуляторе.

— Ого! — я бы от такой прибавки к зарплате не отказалась.

— А если ещё умножить на двенадцать месяцев?

Мда… Кто-то хорошо наживается.

— Рома, это же молоко, кефир, творог. Кому они нужны?

— Всем. Молочные продукты входят в продовольственную корзину. Ходовой товар. Просрочка минимальна. Все торговые точки заказывают столько, сколько могут реализовать в промежуток срока годности. А тут стабильно на определённую сумму.

— Кто-то левачит?

— Да.

— А разве заводу не возвращают испорченный товар?

— Нет. Магазины сами занимаются утилизацией… — снова утыкается в ноутбук.

Перекидываю ноги и сползаю к нему, прижимаясь к плечу.

— Есть подозреваемые?

— Есть…

— И кто?

— Личность одна хитрожопая. Слишком идеально отчёты пишет. Я одного не понимаю — как отец, с его тотальным контролем, не заметил этого?