— Добрый день, Анна. — Милая улыбка. — Не могли бы вы мне помочь?

— Добрый день. Я внимательно вас слушаю. — В ответ приветливая улыбка и оценивающий взгляд.

«На ресепшене администратору обязательно скажи, что ты к отцу» — голосом Делии звучит в голове.

— Понимаете, я прилетела из Лос-Анджелеса. Хочу сделать сюрприз своему отцу, мы давно не виделись. Не могли бы вы уточнить в офисе он сейчас или нет? Он директор одной из фирм, которая располагается в этом здание. — Тон вкрадчивый, даже немного виноватый. — InvestPraim, — заканчивает Ви, улавливая мимолетное удивление.

Блондинка несколько секунд внимательно смотрит в упор, решая верить или нет.

— У Анатолия Павловича только сын.

Администратор приняла решение не в пользу Ви. Девушка была уверена в своих словах, но удивляло то, что в таком огромном офисном здании, где множество организаций она сразу поняла о ком идет речь. Хотя это была ее работа, знать больших боссов в лицо.

Рыжеволосая напряженно стиснула ладони в кулак, но на лице ни один мускул не дернулся. Все та же милая улыбка, будто приклеенная, красовалась на губах. Хотя взгляд стал менее дружелюбный.

— Откуда вам про меня знать, если я семь лет прожила за границей? Вы входите в круг моей семьи?

Анна немного занервничала. Она уловила перемену настроения собеседницы.

— Послушайте, Анна, понимаю это ваша работа, но я очень устала после перелетов. Просто скажите мне, в офисе отец или нет. Если его нет, то я просто поеду домой.

Виталина ушла от назревающего конфликта, одновременно успокоила зарождающуюся панику. Но администратор не успела ответить. Подошел мужчина, спросил про письма. Он перевел взгляд на рядом стоящую девушку.

— Виталина?

А рыжеволосая умерла.

Удивительно как голосом можно убивать, воскрешать и доводить до истеризма. Ви была где-то между тремя этими пропастями, решая, куда ей упасть и разбиться. Внутри — выжженное поле, посередине которого, догорает ее сердце. Там черный пепел и невероятная боль. Она сгорела заживо. Без болеутоляющего. А сейчас там разгорается буря — угольная, черная, как ее сгоревшая душа.

Виталина лихорадочно пытается вспомнить, зачем она сюда пришла. Зачем приехала. Зачем снова мучает себя. Зачем пытается возродиться. И в этом хаосе боли и отчаянья, ярками красками написано одно единственное имя. Ее надежда. Ее зеленый росток на выжженном поле. Имя сына. Богдан.

Она больше не будем слабой! Больше не сдаться!

Ви с невероятной силой воли берет себя в руке. Улыбается ярко и фальшиво, но зрители не замечают этого.

«Ради сына». Это ее новый девиз. Набатом звучит в голове.

— Добрый день, Иван. Давно не виделись.

Хочется кричать. Ударить со всей силы. Обвинить во всех смертных грехах. И тут же исполнить приговор. Но она просто стоит. Фальшиво улыбается. И пытается унять дрожь во всем теле.

Мутный теряется. Ему не видны волнение и бушующая буря внутри девушки. Нет, не девушка. Перед ним стоит уверенная красивая женщина. Самодостаточная и яркая. А не та маленькая девочка, которая вешалась на его шею и делала все, что он хотел.

— Семь лет, — кивает он.

Это звонкая пощечина, а не слова.

Виталина смотрит на него, внимательно и проницательно. Для нее семь лет были адом, вечной агонией и муками совести. А дня него? Новой должностью, высоким статусом и положением.

Она замечает и внешние изменения. Мутный возмужал. Его карие глаза теперь горят не озорством и пороком. В них серьезность и решительность. Темный волосы отросли и модно уложены, нет никакого армейского ёжика. Казалось, он стал выше ростом и шире в плечах. Хотя, скорее всего, так меняет его строгий костюм, сшитый на заказ. На его левом запястье дорогие часы, а не дешевый позолоченный браслет, как чертовы семь лет назад.

— Я только прилетела. Хотела сделать сюрприз отцу. Не знаешь, он у себя?