Оставив его наедине с трупом, я направляюсь в свой кабинет. Я поступил опрометчиво и глупо, взяв Ирину вот так, в открытую, но видеть ее раскрасневшейся после сна и знать, что мой запах остался на ее коже со вчерашнего вечера, было слишком соблазнительно. Было так много вещей, которые я хотел сделать с ней, и на которые у меня не было времени прошлой ночью, но мои желания овладели мной, и на этот раз я позволил им взять надо мной вверх.

Я присаживаюсь за свой стол и включаю камеры наблюдения за кухней. Перематываю ленту назад и удаляю записанную неосторожность. Проблема решена.

Вздохнув, откидываюсь на спинку стула и наслаждаюсь ее вкусом, все еще ощущающимся на моих губах. Ирина поглощает меня. Теперь, когда я попробовал ее на вкус, не думаю, что когда-нибудь смогу остановиться.

Она моя.

И это не изменится в ближайшее время.

Диана стучит в дверь кабинета, но, прежде чем успевает войти, ее отталкивают в сторону, и в комнату входит Вика.

— Слуга Дианы отвезет нас, — выпаливает она, проверяя свои ногти. — А папа знает, что ты уже заставляешь меня выбирать платье? — От ее ехидного тона мне хочется рассмеяться, но я этого не делаю.

— Отцу все равно, Вика, — говорю я ей бесстрастно. Даже со скукой. Она мне уже чертовски надоела. — С какой стати ему это делать?

Она выплевывает еще больше яда, разворачиваясь на каблуках:

— Я ненавижу тебя.

— Он не слуга, — сообщает ей Диана, проходя мимо.

— Что? — огрызается Вика.

— Антон, — холодно произносит Диана. — Он телохранитель, а не слуга.

Закатив глаза, Вика выбегает из кабинета, оставляя нас с Дианой наедине.

Диана подходит ко мне и останавливается рядом с фотографией, на которой изображены мы с Виктором. Это та же самая фотография, которую брала Ирина, когда была здесь. Она поднимает его и изучает.

— Со смертью Виктора я думала, что вы стали ближе, но, похоже, ты не в ладах со своей сестрой.

Я встаю и обхожу стол, беру фотографию из ее рук и кладу на место.

— У Вики всегда были свои планы. Ей наплевать на Виктора.

Диана хмурит брови, кладя руку мне на грудь.

— Ты говоришь о нем так, словно он все еще здесь.

— Я все еще чувствую его здесь, — честно говорю я ей.

— Может быть, тебе не следовало разрешать ему участвовать в «Играх», — нагло добавляет она.

Мгновение я изучаю черты ее лица. Предполагается, что эта женщина скоро станет моей женой. Раздражение закипает во мне. Иногда я задаюсь вопросом, не слишком ли мы с Дианой похожи, чтобы быть подходящими друг другу. Однажды ее склонность подвергать сомнению мой авторитет заденет меня за живое, и это закончится некрасиво.

— Ты хочешь сказать, что я не ценил жизнь своего брата так, как ты ценишь жизнь Ирины? — Я пытаюсь говорить ровным голосом, но от гнева он слегка дрожит. Диана идет по тонкому льду. Виктор — это спусковой крючок для моей менее спокойной стороны.

Она опускает руку и пожимает плечом.

— Я просто говорю, что никогда бы не рискнула Ириной.

— Ты знаешь нашу жизнь, — выплевываю я. — Виктор дожил до того, чтобы принять участие в «Играх». Он хотел проявить себя перед моим отцом.

— Ну, это не сработало, — раздраженно говорит она. — Разве не так?

Гнев скручивает мои нервы. Как она смеет говорить о вещах, которых не понимает?

— Осторожнее, Диана.

Она поджимает губы и слегка кивает мне. Она знает, что за один день зашла так далеко, как только могла. Я в нескольких секундах от того, чтобы сорваться.

— Я вернусь завтра, — говорит она деловым голосом, меняя тему. — Ирина пошла немного вздремнуть. По какой-то причине она очень устала. Пожалуйста, проследи, чтобы она поужинала.

— Я так и сделаю.

Она встает на цыпочки и целомудренно целует меня в щеку.

— Влад. — Затем она направляется к двери.

— Счастливого пути, — сопутствую я ее удаляющейся фигуре. Уходя, моя невеста не произносит больше ни слова.