Романтическая любовь не означает «любить», она означает быть «влюбленным». Это совершенно особый психологический феномен. «Влюбляясь», мы верим в то, что нашли конечный смысл жизни, открывающийся нам в существовании другого человека. Найдя свою недостающую часть, мы ощущаем целостность и полноту. Кажется, что жизнь стала наполненной сверхчеловеческой энергией, поднимающей нас в недосягаемые выси над обычным земным существованием. Такая недосягаемость является для нас верным признаком «истинной любви». Психологическая целостность включает в себя бессознательное требование, чтобы наш возлюбленный (или супруг) обязательно и постоянно вызывал у нас эту интенсивность чувств и восторг.

С типичной для западного человека уверенностью в собственной правоте мы полагаем, что наилучшие отношения между мужчиной и женщиной должны соответствовать отношениям «романтической любви». По сравнению с романтической любовью другие отношения кажутся нам слишком холодными и малозначащими. Но если мы, люди западной культуры, будем честными по отношению к самим себе, то признаем, что наша романтическая любовь протекает не так хорошо и гладко, как хотелось бы.

Несмотря на ощущение полного восторга, который мы испытываем в период «влюбленности», очень много времени приходится проводить в состоянии глубокого одиночества, уединенности и фрустрации, связанной с неспособностью к истинным и долговременным любовным отношениям. Обычно мы порицаем других за собственные недостатки, как правило, не осознавая того, что, наверное, именно нам самим следует изменить свои бессознательные установки, то есть ожидания и требования, которые мы связываем с окружающими нас людьми и отношениями с ними.

В этом заключается серьезный недостаток западной психологии. В этом же главная психологическая проблема западной культуры. Карл Густав Юнг говорил, что, обладая способностью увидеть психическую травму одного человека или целого народа, можно найти доступ к их бессознательному. Иными словами, излечивая психические травмы, мы приходим к осознанию самих себя. Если мы действительно предпринимаем определенные попытки понять романтическую любовь, она становится путем, который ведет нас к бессознательному. Если люди западной культуры освободятся от того, чтобы автоматически следовать своим бессознательным установкам и ожиданиям, они по-новому осознают не только свои отношения с окружающими, но и самих себя.

Романтическая любовь играла важную роль в истории многих народов. Мы можем найти свидетельства ее существования в Древней Греции, Римской империи, древней Персии и феодальной Японии. Однако наше современное западное общество обладает единственной культурой в своей истории, где романтическая любовь становится массовым явлением. Оно оказалось единственным обществом, в котором любовный роман становится основой брака, любовных отношений и культурного идеала «истинной любви».

Идеал романтической любви возник в западной культуре в средние века. Впервые он появился в легенде о Тристане и Изольде, а затем в любовной лирике и песнях трубадуров. Этот идеал назвали «возвышенной любовью», а его модель заключалась в том, что верный рыцарь поклоняется прекрасной даме, которая в качестве символа абсолютной красоты и совершенства воодушевляет его и вдохновляет на подвиги; эта идеальная любовь дает возможность проявиться благородству, духовности, утонченности и остроумию. В наше время «возвышенная любовь» смешалась с сексуальными отношениями и браком, но мы по-прежнему сохраняем в себе средневековую веру в то, что истинная любовь должна заключаться в восторженном обожании того мужчины или той женщины, которые становятся для нас воплощением совершенства.