Верный шаг - Вида Вернер

Барт вслушивался в длинный список преступлений, которые совершил Кленси, и вообще не понимал, как можно было поставить под сомнение его вину? Множество свидетелей преступления, орудие убийства, которое изъяли прямо у него из рук. Все это разбирательство казалось абсурдом.

— Благодарю вас, — сказал судья, когда обвинитель завершил выступление. — Советник, вам слово.

— Годфри Стивенс, ваша честь, адвокат защиты.

Кленси достался бесплатный адвокат. Молодой и неопытный, совсем недавно получивший лицензию.

— Гилберт Кленси — добропорядочный человек. Он никогда раньше не совершал преступлений. Ни уголовных, ни даже административных. И в то утро он действовал не по своей воле, что мы собираемся подтвердить в ходе слушания…

Дикинсон остервенело теребил этикетку на пустой бутылке. После слов адвоката Кленси зал суда взорвался возмущением. Не иначе, все присутствующие восприняли стратегию Годфри Стивенса как издевательство и попытку обмануть суд. Как можно застрелить человека не по своей воле? Кто же вложил Кленси в руки пистолет? Кто руководил его рукой, когда он нажимал на курок? Тем более, что перед этим Кленси убил собственную жену. Все это звучало как полный бред. Брайан Ходж пару раз стукнул по столу судейским молотком, призывая присутствующих к тишине, и невозмутимо позволил защитнику вызвать первого свидетеля. Стивенс продолжал:

— Защита вызывает Дэвида Пирсона.

Молодой человек с короткой стрижкой поднялся, прошел в центр зала и занял место рядом с судьей.

— Кем вы работаете? — спросил его Годфри Стивенс.

— Я повар в «Рэд Черри».

— Вспомните двадцатое марта этого года. Вы были на работе? Расскажите, что произошло в тот день.

— Мы с Томом, другим поваром, были на кухне. Я жарил оладьи, а Томми делал клубничный смузи. Я услышал шум, вышел из кухни в зал и увидел там Кленси с пушкой в руках. Он требовал, чтобы Генри, начальник смены, открыл ему сейф. Тот сказал, что пошел открывать, а сам заперся в кабинете шефа и позвонил в полицию. Тогда Кленси разозлился и велел запереть все двери. Я крикнул Тому, чтобы он уходил, и он вышел через черный ход… — Пирсон развел руками. Стивенс перешел к следующему вопросу:

— Как давно вы знаете Гила Кленси? Как можете его охарактеризовать?

— Мы работаем вместе уже три года. Он хороший человек, отзывчивый… занимался с моим сыном математикой бесплатно.

Роби Корнер снова наклонился к уху Барта:

— Сейчас будут давить на жалость. Но это никогда не работает, — шепнул он.

Барт кивнул. Он старался не пропустить ни слова. В горле опять пересохло, Бартоломью закашлялся. Он посмотрел на присяжных. Те с интересом внимали словам адвоката Кленси.

— Вам не показалось странным поведение Гила Кленси в тот день?

— Еще как показалось… Он как будто был не в себе.

— В чем это выражалось? — потребовал уточнить Годфри Стивенс.

— Он разговаривал сам с собой… Или как будто с голосами в своей голове.

Бартоломью зажмурился и зажал уши руками, пытаясь отключиться от происходящего и вспомнить свой разговор с Кленси. «Слушай, что я говорю!», «Ты не слушаешь!»… Что же он пропустил?

— Эй, ты чего? — Барт почувствовал тычок Корнера в бок и поморщился. А только ведь недавно стало легче.

— Черт… осторожнее, Роби.

— Да что с тобой? — удивился Корнер. Он ведь и понятия не имел о недавней травме.

— Не сейчас, — шикнул Барт. — Я скоро вернусь, — сказал он и тихо поднялся со своего места.

— Воды принеси мне, — попросил Корнер.

«Окей», — жестом показал Бартоломью, сложив два пальца в кольцо, и двинулся к выходу.

В коридоре было еще хуже, чем в зале суда. Дикинсон подошел к автомату с напитками. Вынув из кармана брюк пару монет, он бросил их в отверстие, ожидая, когда машина выплюнет бутылку без газа. В голове все крутились слова Гила Кленси: «Слушай, что я говорю!», «Ты не слушаешь!», «Я должен буду кого-нибудь пристрелить». «Должен»…