Наблюдая за всем происходящим, я осознала, что пути назад не будет. Все, я переезжаю… Я переезжаю к Преображенскому… Матерь Божья! Что делать?

Но по сути дела делать ничего не пришлось. Только указывать что и куда ставить. Когда я зашла в квартиру к Саше, то остолбенела на пороге — это ведь все чужое. Чужая кухня, чужая комната, чужие вещи… Меня просто взяли и закинули в эту квартиру, но я сама дала согласие.

Мне не пришлось ничего распаковывать и расставлять самой. Я просто указывала людям, что и куда поставить, переставить и уже ближе к вечеру, когда на улице стемнело, я осознала, что моя комната практически целиком и полностью просто взяла и переехала в другую квартиру. Почти ничего не изменилось, все поставили на свои места, разве что метраж был больше.

Игорь стоял за моей спиной и улыбался, я видела это в отражении зеркальной поверхности шкафа. Саша замер рядом с сыном и тихонько размешивал сахар в большой красивой чашке и… тоже улыбался.

— Я вижу, ты просто в ужасе, — мужчина подошел ко мне и протянул чашку чая, — тут два кубика…

— Два кубика… — так он запомнил… — да, я в ужасе…

— Как интересно, вначале ты обратила внимание на последнюю фразу, — он вновь поцеловал меня в щеку и обнял. Как раз в этот самый момент дочка сильно толкнула меня в живот, и я резко выдохнула. Не могу сказать, что это было больно, но то, что неожиданно — да.

— Пинает? — покойно поинтересовался Саша, помогая мне сесть на кровать. Игорь куда-то ушел, думаю, что судя по списку в руках — в магазин.

— Пинает так, словно вылезти хочет…

— Немного осталось, — мужчина положил руку на живот и дочка тут же успокоилась. — скоро увидимся.

— Кричать будет… какать и писать на пол… Просить ласки и заботы, просто так орать, без повода… Постоянно…

— Даша, ты уже здесь, не нужно меня пугать лишний раз, хорошо? Я тебя все равно никуда не отпущу. Ну, поорет немного, чего уж там…

Ага… немного… как же! Разубеждать Преображенского я не стала, но судя по моему лицу, он все понял сразу и рассмеялся.

— Даш, мне нужно поработать немного…

— Конечно! Я пока тут посижу, осознаю все…

Он спокойно вышел из комнаты, сказав напоследок, что вообще-то я квартиры как таковой и не видела, и было бы не плохо осмотреть свой новый дом. Я действительно боялась куда-либо идти, понятия не имела, как выглядит кухня и теперь, когда волнение постепенно сошло на “нет”, во мне взыграло любопытство…

Интересно, что тут и как…

Еще раз осмотрев свою до боли знакомую, но в тоже время чужую комнату, я вышла из нее, тихо закрыв дверь.

Кухня… Огромная, светлая и самое главное — сияющая своей чистотой. Судя по всему, на ней явно никто не готовил. Ящики наполовину пусты, посуды как таковой нет, но зато имелось парочка кастрюль и две сковородки. Большой двухстворчатый холодильник встретил меня своей невероятной пустотой, которую нарушали лишь десяток яиц и явно просроченное молоко.

Широкая столешница, как и часть стены, была выполнена темно синей мозаикой, покрытой сверху специальной защитой.

На пустом подоконнике стоял засохший кактус. Бедное растение пало смертью храбрых в этой странной холостяцкой квартире, полностью иссохло и было похоже на нечто сморщенное и высушенное, но зато нигде не было пыли. Ни грамма… Теплые полы идеально чистые и все сверкает.

— Если прислуга сюда приходила, почему бедное растение не поливала? — сказала я вслух, внимательно рассматривая несчастный кактус, — бедненький…

Так же на кухне стоял большой круглый стол. Он был сервирован, как часто это показывали в иностранных фильмах. Этот красивый сервиз выглядел настолько неприступным и дорогим, что я побоялась его трогать и рассматривать. Пусть стоит, покрывается пылью, пока не пойму, что с ним делать.