Сказать легче, чем сделать. Несколько километров я еду чуть ли не час. Мне сигналят вслед, на меня орут, открывая окна. Но я просто не могу ехать быстрей. У меня плывет перед глазами, и трясутся руки!

С горем пополам добираюсь до клиники. Поднимаюсь с Мишкой за ручку по ступенькам. Благо травма расположена на первом этаже. Иду, никого не видя, по коридору, стучу и тут же толкаю дверь в кабинет мужа. Юра о чем-то оживленно переговаривающийся со старшей медсестрой, оборачивается. В самой этой ситуации нет ничего такого. Они работают в тесной связке и встречаются по сто раз на день. Но мой взгляд успевает зафиксировать то, как показательно не спеша рука Елены Васильевны отрывается от его предплечья.

— Привет, — широко улыбаюсь я, заходя в кабинет. — Не помешала?

— Да нет, заходи, конечно. — Юра манит меня рукой и приседает, распахивая объятия сыну.

— Я, пожалуй, пойду.

— Уже? А я так обрадовалась, что вас поймала.

— Да? — удивляется старшая.

— Ага. Думала обсудить свой выход на работу. Или… — перевожу взгляд на мужа, — Юрий Игоревич вас еще не предупредил?

— Нет. Но у нас тут с утра сумасшедший дом.

Ну что, пять баллов. Очень мудрая тактика — прикрывать начальство даже перед женой.

— У нас тоже, — сладко улыбаюсь я, — Мишань, расскажи папе про утренник. Это было феерично. — И резко меняю тему: — Я хотела бы выйти с первого июня.

— Ну-у-у, время еще есть. Я посмотрю, что можно придумать. Марина Петровна как раз уходит в отпуск, и на полставки…

— Полставки? Почему пол? Я уходила со ставки с четвертью.

Что, Леночка, облом, да?

— Полагаю, это надо обсудить с Юрием Игоревичем.

— Конечно.

Скомканно попрощавшись, Елена Васильевна ретируется. Валов ухмыляется, складывает на груди руки и опускается на столешницу.

— Ну и что это было?

— Что? — невинно хлопаю глазками, впрочем, этот театр очень быстро мне надоедает. Я же не для этого здесь! — Юр, ты проверил почту?

— Нет, было некогда.

— Я проверила, — шагаю к нему в объятия. — Все хорошо. Как я и думала… Теперь осталось только проверить твой результат, и можно будет забыть это как страшный сон. Давай!

— Что давать?

— Юра, блин! — щиплю мужа за бок. — Проверь почту!

Юрка растерянным жестом ведет по голове, обнимает меня, касается лба своим:

— Пипец, стремно.

— О, мне об этом можешь не рассказывать. Я сама жутко перенервничала.

Юра понимающе хмыкает. Похлопав по карманам, достает телефон. Ему ужасно идет медицинская роба. Именно в ней я впервые его увидела и влюбилась насмерть. Если в мире и существует любовь с первого взгляда, то это точно была она. Я как в омут с головой в его глаза ухнула. Не знаю, что бы я делала, если бы Юра не ответил мне взаимностью, когда это позволили обстоятельства. Возможно, стала бы караулить его у отделения. Или придумала бы какую-нибудь несуществующую болячку, лишь бы попасть к нему на осмотр.

Ободряюще сжимаю в руке пальцы мужа.

— Ну?

Юра сглатывает, опускает глаза. Ресницы у него, как стрелочки — не слишком длинные, но густые, как щетка.

— Он отрицательный, Эля. Он, блядь, отрицательный… Снова.

ГЛАВА 6

— И? — выдыхаю я.

— И?

— Да. Что ты думаешь делать?

Я, наверное, спрашиваю какую-то глупость? Судя по лицу Валова — да. С другой стороны, когда вся твоя жизнь выходит из-под контроля, единственный шанс не поехать крышей — сохранить хотя бы его иллюзию. Вот почему нам нужен какой-то план. Ориентир или… Я не знаю.

— Понятия не имею, — сипит Юра, — Миш, оставь эти папки в покое. Слышишь, сын?