Заставь меня (ЛП) - Саммер О'Тул

Я выхожу из комнаты, и меня передергивает от мерзкого запаха того, что гниет на грязной посуде в кухонной раковине. Мусорное ведро переполнено контейнерами для еды, и я точно знаю, что в холодильнике нет ничего съедобного. Моему желудку все равно. Он продолжает урчать, хотя мне нечем его удовлетворить.

Клянусь, что сегодня же займусь этой кучей посуды. Так же, как я клялась вчера, и позавчера, и поза-позавчера. Я знаю, что не сделаю этого, но мне легче притворяться. И когда почти все напоминает о ней и ковыряется в сырой и кровоточащей ране, все еще зияющей в моем сердце, я приму все, что смогу получить.

Самое яркое напоминание — это черно-желтая лента, протянутая через дверь ее спальни. Полиция просмотрела комнату на следующий день после убийства, и с тех пор я туда не заходила.

Не могу.

Словно какой-то маленький, восхитительно глупый уголок моего сознания думает, что, если я не буду трогать ее вещи, она вернется и заберет их.

Семья Бет сказала, чтобы я не торопилась перебирать ее вещи. Они не хотели «нарушать мое горе, торопя процесс».

«Когда будешь готова», — сказали они.

Что, блять, это значит? Трудно поверить, что я когда-нибудь буду «готова» признать тот факт, что моя лучшая подруга с детского сада мертва.

Не просто мертва. Убита.

Я бы хотела, чтобы они меньше заботились о моем горе и больше о том, что копы тянут время. Не понимаю, как они могут просто смириться с тем, что полиция зашла в тупик, вместо того чтобы устраивать беспорядки в участке каждый чертов день. Потому что именно это я и хочу делать.

Меня уже три раза выпроваживали. Мне сказали, что если я вернусь в таком состоянии, то буду арестована за домогательство к сотруднику правоохранительных органов. Видимо, им не очень нравится, когда орешь в рупор в участке, требуя новостей по делу.

Может, если бы они лучше выполняли свою чертову работу…

Мои легкие горят, и я с хрипом хватаю воздух.

Толчки в груди усиливаются, паническая атака вот-вот обрушится на меня. Я добегаю до ванной комнаты и открываю кран душа, прыгая в воду до того, как она успевает нагреться.

Холодная вода хлещет, когда я сползаю по кафельной стене и сворачиваюсь в клубок.

Я направляю все свои силы на то, чтобы сосредоточиться на ледяном потоке, потому что, если не отвлекусь от желто-черной ленты на двери, и того, что находится за ней, уверена, что мое сердце просто сдастся.

***

— Вы любите голубой сыр? У них есть офигенный салат с посыпкой из голубого сыра. Я не любитель салатов, но, черт возьми, съел бы его с потрохами, — говорит таксист так радостно, что создается ощущение, будто он припаркуется и пойдет обедать со мной. Я мысленно стону от этой мысли.

Выбор, где и что есть, кажется таким эгоистичным. Бет под землей, а я разрываюсь между чоу-мейном2 и пиццей. Господи Иисусе.

Не помогает и то, что все места, куда я обычно хожу, полны воспоминаний о Бет. Я взяла за правило вызывать такси и просить водителя отвезти меня в их любимый ресторан. Если там я бывала с Бет, то прошу их выбрать другой. А поскольку мою машину забрали для улик и не вернули, то либо так, либо пешком. Добавьте это к списку дел, на которые у меня нет сил.

Вот так я и выхожу из такси перед рестораном в стиле паб, пока водитель продолжает тараторить о проклятой посыпке из голубого сыра.

«Лисье логово».

Название написано золотыми вьющимися буквами над окнами с частично задернутыми бархатными шторами. Фасад ресторана выкрашен в элегантный черный цвет. Столики бистро на улице заняты, и когда я вхожу внутрь, там так же много народу. Похоже, тут много любителей голубого сыра.

Здесь царит классическая атмосфера старого паба с толстой отполированной деревянной барной стойкой. Многоярусные полки с бутылками спиртного за стойкой, подсвечены снизу, создавая радужное сияние. А за ними — зеркало в золотой оправе.