Натуральный обмен - Татьяна Семакова (2023)

– Вывих. Но надо вправлять. Умеешь?

– Могу только вторую выдернуть, для симметрии, – обрадовал Василий, а я стиснула зубы. – Не злись, Милка, не моя вина, что ты такая неуклюжая. Доедем до травмы, делов-то. Иди сюда, – протянул ко мне руки, а я отшатнулась и поморщилась. – Понял, – хмыкнул, криво усмехнувшись, – тогда топай сама. Немного осталось.

Пошёл вперёд, а я осталась стоять, не зная, как сие осуществить. На ногу встать не могла, нужна была, как минимум, какая-то опора, Вася удалялся, а я вновь заплакала, теперь уже от безнадеги, и крикнула ему в спину плаксиво:

– Вась, не бросай меня тут!

– То брось, то не брось! – возмутился, разворачиваясь. – Женщины! – подошёл, сурово хмурясь, без лишних разговоров взял на руки и понёс, старательно обходя низкие ветки.

– Не тяжело? – буркнула, испытывая неловкость.

– Не переломлюсь… – проворчал в ответ.

– А может попробуешь вправить? Там просто дернуть…

– Нет уж! – заявил убежденно. – Это не по моей части.

– А в травме документы потребуют…

– Тогда поедем не в травму.

Вышел из посадки, повертел головой и уже бодрее зашагал по утоптанной просёлочной дороге. Через пару минут я увидела машину, глядя на которую стало очевидно, что Вася все же не бедствует, он открыл дверь, подперев мой зад коленом, усадил на заднее сиденье и бросил беглый взгляд на ногу.

– Хера се раздуло, – вынес вердикт, а я обмякла на сиденье. – И чё, не больно?

– Больно, конечно, – удивилась вопросу, а он завис, задумавшись.

– Странно… – пробормотал, захлопнув дверцу.

Сел за руль и поехал в своём стиле, а я стиснула челюсть, торопливо пристёгиваясь и хватаясь за всё, что только можно, в попытке обездвижить себя. К концу поездки я покрылась испариной, нога ныла и дергала, но говорить ему под руку я поостереглась. Вася шутил, подкалывал и большую часть времени выглядел вполне безобидно, но мотивы его могли быть не так прозрачны. Хотелось просто оказаться в одном помещении с Мариной и выяснить, наконец, что происходит.

Мы въехали в дачный посёлок, остановились у неприметного домика за высоким забором, Вася посигналил и через пару минут нам открыли ворота.

– Макарыч, с пулевыми не берём! Некуда! – крикнул встречающий, а Вася проехал прямо к дому, не удосужившись ответить.

Вышел, обошёл машину и распахнул дверь с моей стороны.

Васю я не узнала. Хмурый, суровый, сосредоточенный. Лицо ожесточённое, взгляд холодный. Ни тебе привычной легкой придури, ни шуточек, улыбок и нелепых прозвищ. Я отстегнулась и протянула руки к его шее, он вытащил меня с заднего сиденья и понёс в дом.

– Твою мать, Макар, – взвыл щуплый мужичок, увидев нас, – ну почему сюда? Почему?

– Не зуди, – рыкнул Вася, – вправь и уедем.

– Давай туда, – мужчина обреченно кивнул в сторону слегка приоткрытой двери, Вася тут же пошёл в указанном направлении и мы оказались в просторной комнате, жутко напоминающей перевязочный кабинет в больнице.

Положил меня на каталку, мужичок навис над моей ногой, потом перевёл взгляд на лицо, вновь на ногу и удивленно вскинул брови, уставившись на Васю.

– Давай резче, – поморщился тот в ответ, а мужчина засуетился, снимая мой кроссовок.

Через две минуты я со всей силы сжала кулаки, из глаз брызнули слёзы, дыхание перехватило, но я не издала ни звука.

– Ох, Вася, Вася… – повздыхал мужичок, – хватай свою Зойку и вали нахрен отсюда, глаза б мои тебя не видели!

Вася похлопал его по плечу, поднял меня на руки, подцепил одним пальцем кроссовок и пошёл к машине.

– Удобно, – сказала, когда мы выехали.

– Весьма, – хмыкнул в ответ и весело посмотрел через зеркало: – Зойка. Удивила.

– Это даже не перелом, – пожала плечами в ответ.

– Я тоже в детдоме успел пожить, – сказал неожиданно, – но когда больно – я ору.