Натуральный обмен - Татьяна Семакова (2023)

– А дальше я ору в яме дурниной, глаза на лоб от боли лезут, ко мне мужик какой-то спускается, я ещё громче орать, а он меня на руки и полез. Хрен знает, как ему это удалось, под ногами каток, но вылез, до машины своей донёс, на заднее сиденье аккуратненько уложил. Я реву, от боли, ну и на всякий случай, а он спрашивает – куда везти? Ну я и подумала, что если и смогу выкрутиться, то только тут, – она слегка развела руками и вздохнула: – Шеф твой принял, он тогда только оперировать закончил, и сразу за меня взялся. В общем, мобильный разряжен, зарядка в сумке в лесу, то просыпаюсь, то засыпаю. Вечером очухалась – еда на тумбочке рядом, ничего не болит, походу, ещё и укол успели всандалить, лежала всю ночь, потолок изучала пока утром твой шеф не пришёл. Рассказал, как мои дела, а они, кстати, так себе, пообещал вызвать тебя. Че делать теперь – не ясно. Я ж якобы с мужиком поехала развлекаться… у тебя что?

– Следователь – тот ещё… – я долго подбирала слово, но в итоге просто махнула рукой, – пока не за решёткой и на том спасибо. И тоже ночь в больнице, а потом приперся Олег.

Марина поморщилась, а я поднялась.

– Куда?! – возмутилась подруга.

– Посмотрю, кто твой сосед… – пробормотала, мягко прикрывая за собой дверь.

Глава 4

Марина была права. Узнаю. Двух суток не прошло, а отёк заметно спал, начали проглядывался черты лица, глаза широко распахнуты и смотрят на меня. Зелёные. Я думала – карие… По идее, он слышал только мой голос. Если не буду говорить, то, может, останусь просто медсестрой. Выясню только у Ливанова, с чего бы ему была предоставлена отдельная палата, да ещё и я в качестве личной медсестры. Хотя, похоже, Марину привёз именно он. С другой стороны, ну, привёз, и что? Подруга же не президент, в конце концов, да и ему особой надобности в нахождении в больнице нет.

Он слегка приподнялся, разглядывая меня, а я пыталась придумать повод, из-за которого притащилась и стою, как истукан. Не нашла и просто вышла, чувствуя себя глупее некуда.

– Милка, стой! – заговорщицки шикнула медсестра на этаже, когда я стремительно проходила мимо стойки. Я обернулась, а она прищурилась и спросила хитро: – Кто там у нас? Певец, что ли, какой?

– Ага, – ответила вяло и понеслась дальше в кабинет заведующего.

– А кто?! – услышала вслед и прибавила скорости.

Постучала и зашла после приглашения.

– С каких пор у нас госпитализируют с синяками? – спросила в лоб, а Ливанов ответил ехидно:

– С тех самых, когда в операционной рукомойник течёт, а чинить его не на что.

– Понятно, – ухмыльнулась в ответ, – а я почему обязана за ним ухаживать?

– Во-первых, потому что я так сказал, – отрезал строго, а продолжил уже гораздо деликатнее: – А сказал я так потому, что он твою подругу сюда привёз и выглядела она, мягко говоря, полоумной. И поступление оформили днём ранее, – я открыла рот, чтобы поблагодарить его, но он выставил вперед ладонь, сказав строго: – Слушать ничего не желаю, знать ничего не хочу. Будет в палате, пока она не понадобится, такой уговор. Я бы на его месте с таким лицом тоже не особенно хотел по улицам шастать. Назначения для обоих в карте. Всё, иди работай, обед.

Выяснила, блин. В коридоре зазвенели посудой, а я заторопилась к буфетчице, чтобы перехватить каталку с едой, пока не вывалились все, кто способен ходить, выпрашивая добавку. Вообще, в моём отделении были только мужчины, Марина единственная женщина и еда была на вес золота. Ливанова можно понять, с финансированием явные проблемы, а платные палаты, как правило, пустуют, плюс, как ни крути, а Марину он спас, во многих смыслах, так что, успеть накормить этого парня было в моих интересах.