– Здравствуйте! – отзываюсь я и медленно скольжу взглядом снизу вверх.

Изысканные туфли от Маноло Бланик, острые колени, виднеющиеся из-под атласной юбки-плиссе, легкая шифоновая блузка, облегающая не слишком большую грудь, – у девушки полный порядок и со вкусом, и с фигурой.

Когда мой дрожащий взор доползает до идеально накрашенного лица, я невольно сглатываю, потому что видеть вживую человека, который столько дней занимал твои мысли, довольно странно и волнительно.

Астахова недурна собой. Я бы даже сказала, очень недурна. Но, в отличие от моей, ее красоту вряд ли можно назвать природной. Пожалуй, такому типу девушек лучше подходит слово «ухоженная». Короткая стильная стрижка, тщательно прокрашенные корни волос, в меру наполненные гиалуронкой губы – Саша выглядит как человек, которой тратит много времени и денег на косметологов, парикмахеров и прочих бьюти-специалистов. Что совершенно неудивительно, учитывая уровень ее достатка и склонность к публичности.

– Антон у себя? – беззаботно интересуется она, пересекая приемную.

– Да. Сейчас я уточню, свободен ли он, – хрипло отвечаю я, намереваясь нажать кнопку селектора и проинформировать Пеплова о новом посетителе.

– Не надо, – Астахова даже не сбрасывает темп. – Для меня он всегда свободен.

С этими словами она коротко и явно формально стучит в дверь его кабинета, а затем, не дождавшись ответа, заходит внутрь. Уверенно и легко, будто делала это уже сотню раз.

Пространство приемной перед моими глазами вдруг резко начинает расплываться, словно в него в него брызнули водой – картинка рябит и дергается, теряя контуры и четкость. Наверное, если бы я сейчас не сидела, то уже давно валялась бы на полу. Раздавленная, униженная и совершенно потерянная.

Все мои опасения, страхи, переживания смешиваются воедино и обрушиваются на меня, подобно девятому валу. Утаскивают глубоко, под толщу булькающей жижи, которая заливается мне в легкие, мешая жить и дышать.

Как мне спокойно сидеть на месте, зная, что мой любимый мужчина находится в закрытом пространстве с той, которая, возможно, когда-нибудь его у меня отнимет? Воспаленный мозг одну за другой генерирует сценки, в которых Астахова сидит у Пеплова на коленях или, того хуже, целует его.

До боли в пальцах стискиваю лежащий передо мной дырокол и, окинув взглядом собственные руки, замечаю, как сильно они дрожат. В данную секунду я ощущаю себя на грани сердечного приступа: грудь теснит от нехватки воздуха, холодный пот прошибает тело, голова кружится.

Нет, если я и дальше буду бездействовать, меня и впрямь хватит удар! Я так много времени пребывала в неведении, и вот сегодня моему хладнокровию пришел конец. Оно взорвалось, исчезло, осыпалось прахом, и теперь я готова заглянуть в лицо жестокой правде. Пускай набрасывается на меня. Пускай вонзается острыми когтями мне в кожу.

Фас.

Плохо отдавая себе отчет в происходящем, подношу к уху внутренний телефон и набираю бухгалтерию, не забыв ввести добавочный номер Айгуль. Когда в трубке раздается ее непринужденное «алло», я делаю глубокий вдох и, призывая на помощь остатки своего спокойствия, говорю:

– Слушай, а тебе подпись Пеплова на договоре с «Интегро» как скоро нужна?

– Ну, до послезавтра терпит, а что? – отвечает приятельница и тут же настороженно добавляет. – Только не говори, что наш принц умотал в командировку и мы опять остались с носом?

– Нет-нет, я сегодня же попрошу его подписать, – отзываюсь я, по-прежнему терзая ни в чем не повинный дырокол. – Чтоб как в прошлый раз не получилось.

– А, а ну давай, я только за, – облегченно выдыхает Айгуль. – А то я уж напряглась раньше времени.

Повесив трубку, извлекаю из кипы бумаг необходимые мне документы и решительно выхожу из-за стола. Ощущения странные и противоречивые, но отступать я не собираюсь. Пора сорвать пластырь, и плевать, что это может доставить мне адскую боль.