Когда я озвучила это вслух, то наконец поняла, как выглядит наше с Пепловым общение со стороны. Я подаю, а он лениво принимает. Я голодаю, а он кидает мне косточки с барского стола. Я нуждаюсь в нем, а ему, кажется, вообще никто не нужен. Я хочу отношений, любви, душевной близости… А он лишь безэмоциоанально трахает меня на столе в своем кабинете.

– Тогда действуй хитрее, – Оксанка вновь плюхается на свой роскошный белый диван и поджимает под себя ноги. – Заставь его ревновать. Поверти жопой перед другим, напомни, что свято место пусто не бывает.

– Не думаю, что он способен на ревность, – хмыкаю я, пригубив вино.

– Брехня это все! Мужик любую бабу, которую он трахал, воспринимает как свою. Хотя бы частично. Ну, если она не проститутка на раз, конечно, – с убежденным видом заявляет Оксанка. – И наблюдать за тем, как другой хрен подкатывает к ней яйца, ему будет как минимум неприятно.

* * *

Пятница тянется невыносимо медленно. А все потому, что Пеплова нет в офисе. Уехал куда-то до еще до начала моей смены и до сих пор не вернулся. Не знаю, почему, но во время его отсутствия у меня теряется всякая мотивация к работе. Хочется валять дурака, листая ленту Инстаграм, и морально разлагаться.

В такие моменты я начинаю думать, что вся эта секретарская деятельность откликается мне по одной единственной причине – из-за Пеплова. Мне нравится находиться в его пространстве, нравится видеть его умное сосредоточенное лицо и думать, что мы занимаемся общим делом. Но когда его нет, бумажная волокита, телефонные звонки и бесконечные таблички в Эксель, от которых уже рябит в глазах, начинают меня напрягать.

Хотя, если поразмыслить, в моей работе есть и плюсы, никак не связанные с Антоном. Например, коллектив. Несмотря на то, что в приемной я сижу одна, у меня сложились если не дружеские, то, по крайней мере, приятельские отношения с девочками из бухгалтерии и финансового отдела. Да и вообще все в компании относятся ко мне по-доброму, и я, разумеется, плачу тем же.

Просто иногда время от времени на меня накатывает расхолаживающая апатия. Особенно в дни встреч с Оксанкой, когда она демонстрирует дорогущие обновки, а я по-прежнему кручу в руках свою заровскую сумочку – единственный приличный аксессуар в моем гардеробе.

Вяло перебираю договоры, которые мне велено разложить по датам их заключения, когда дверь приемной распахивается и на пороге возникает Антон. Весь такой стильный и собранный.

Его появление производит на меня эффект холодного душа – бодрит мгновенно. Расправляю плечи, торопливо провожу рукой по волосам, приглаживая их, и натягиваю на лицо приветливую улыбку.

– Добрый день, Антон Максимович!

– Добрый, Камила, – отзывается он, бегло мазнув по мне взглядом. – Ершов приходил?

– Нет, никто не приходил, – рапортую я. – Только Захарченко из финансового отчет занес и все.

– Давай сюда, – он протягивает ко мне руку, и я мягко вкладываю в нее черную папку. – Я буду у себя.

– Хорошо, – киваю я, провожая взглядом его широкоплечую фигуру.

Опять это его бронебойное равнодушие! Ну и ладно, я больше не буду ему навязываться! Захочет повторить то, что случилось в его кабинете на прошлой неделе, сам проявит инициативу! Я умываю руки!

Вновь возвращаюсь к сортировке договоров, но, в отличие от прошлого раза, работа идет куда быстрее. Гнев, вызванный уязвленным самолюбие, оказывается, прекрасный двигатель к действию.

– Здра-а-сте, – раздается бархатный мужской голос, и я, приподняв голову, упираюсь взглядом в смазливого красавчика-блондина, который вразвалочку заходит в приемную.

На нем широкие рваные джинсы и футболка с надписью «Let’s Fuck». Такой эпатаж в офисе я вижу впервые.

– Здравствуйте, – настороженно здороваюсь я, с любопытством шаря глазами по его загорелому и невероятно гармоничному лицу. – А вы к кому?