— Что, если их привезу я? — Сейчас это казалось более логичным, чем ночью, когда эта мысль впервые пришла ему в голову. — Я могу остаться, чтобы им было легче привыкнуть. А потом... Могу приезжать на выходные, если ты не против. Они хорошие дети, они быстро привыкнут... но так... — Глаза защипало, и он опустил их на свои руки. — Так не будет казаться, будто я их бросил.

Горло запершило, мешая говорить дальше.

— Ты серьезно?

Таннер пытался определить реакцию Рэнса.

— Да.

— Ты сделаешь это? — Рэнс округлили глаза. — А как же винодельня?

— Джефф и Хэл могут держать оборону, пока меня не будет. Я ненадолго. Может, только до Нового года. — Таннер немного наклонился вперед. — Но есть кое-что...

— Что, если я сорвусь? — сказал за него Рэнс. — Таннер, я каждый день молюсь, чтобы этого не случилось. Поверь мне, если это случится, ты будешь первым, кому я позвоню.

— Ладно. — Это не успокоило его до конца, но пока хватит и этого. — Я начну планировать.

Рэнс почесал голову и нахмурился:

— Ты разговаривал со своим отцом об этом?

Таннер вздохнул и выдавил улыбку:

— Он следующий в списке.

* * *

— Таннер.

Отец открыл дверь своего номера и отступил.

— Не ожидал тебя увидеть.

— Да, уверен, что не ожидал. — Таннер вытер ботинки о коврик и уставился на свое отражение. — Я надеялся, мы сможем поговорить.

— Проходи.

Они пересекли большой номер, и Брайан показал на диван:

— Садись.

Отец опустился на диван, отряхнул джинсы.

— Я постою.

Таннер увидел на кровати открытый чемодан, услышал звук включившегося кондиционера и постарался упорядочить то, что хотел сказать.

— Я только что разговаривал с Рэнсом.

Слушая план Таннера, Брайан оттянул воротник своего черного поло.

— Думаю, ты принял правильное решение, — сказал он, когда Таннер закончил. — Так детям точно будет легче.

— Да, что ж. Это не совсем то, чего мне хотелось бы, но по крайней мере они будут знать, что я их не бросил.

Таннер выдохнул и зажмурил глаза. Он не хотел, чтобы прозвучало так. Или хотел.

Отец медленно кивнул:

— Ты знаешь, что в Сиэтле я живу в двух шагах от Рэнса?

— Да. — Таннер все-таки решил сесть. — Я знаю.

Он всматривался в отцовское лицо, пытаясь вспомнить, как тот выглядел много лет назад. Вспоминая, как они ходили на рыбалку, катались на машине, открыв окна и врубив музыку на полную...

— Я уехал не из-за тебя, Таннер.

— Я прочел твои письма.

Как будто это все объясняло.

— Мои письма?

— Те, которые ты писал мне. Каждую неделю с того дня, как уехал.

Ему потребовалось несколько часов, чтобы прочитать их. И перечитать, пытаясь разобраться во всем. Он мог бы встать, выйти из номера и сделать вид, что все хорошо. Но это не так. Не будет, пока он не скажет это.

— Ты не читал их до этого? — Отец подался вперед. — Я не понимаю.

— Нет, никогда не читал, ясно?

Он снова почувствовал себя пятнадцатилетним подростком, испепеляющим взглядом автоответчик. Желающим, чтобы папа уже прекратил оставлять бесячие сообщения.

— Я злился на тебя. Сказал маме, чтобы выбросила их. — У него вырвался хриплый смех. — Но она не выбросила. Она их сохранила. Все до одного. Каждое письмо, каждую открытку, каждое фото. Ты правда не умеешь вовремя остановиться, да?

— Полагаю, да. — Улыбка отца дрогнула. — Я этого не хотел, Таннер. Я никогда не планировал уезжать. Не так.

Таннер знал. Теперь знал много больше. Больше, чем хотел бы.

— Мама рассказала мне правду. — Он провел пальцем по мягкой обивке кресла. — Рассказала, что не могла справиться с Марни, что практически выгнала вас обоих.

Все это время он винил отца за то, что тот уехал, бросил его. Разрушил семью. Но мама тоже была виновата.

И Таннеру надо простить их обоих.