Последнее падение - Дориана Кац (2023)

— Посмотри на меня, и ответь на свой вопрос. У меня есть семья, Каролина?

— Кроме нас — нет. — С грустью констатировала я. — Но ведь Виктор Станиславович и Наталья Геннадиевна вместе, что мне мешает?

— Они — немного другой случай. Они как Таня и Кирилл, вместе с самого начала. И вначале — ненавидели друг друга похлеще Совиньковой и Трубецкого. Они поняли, что им надо быть вместе, когда окончательно разругались и перестали кататься в одной паре.

— Денис не позволит мне остаться одной. Он понимает, что нужен мне как воздух.

— И когда же ты успела так влюбиться, девочка моя?

— Я? Не знаю, Ирина Владимировна. — Призналась я. — Это как-то само собой получилось. Это другая любовь, не такая как первая. Эта выросла из благодарности. Она не такая сочная и не сносит крышу, она скорее горькая и спокойная.

— Она настоящая и взрослая, Мороз. Вот и вся разница.

— Можно нескромный вопрос?

— Валяй, — Ирина Владимировна открыла новую бутылку вина и наполнила бокалы.

— Почему вы остались здесь? Вы ведь могли выбрать нормальную жизнь.

— Могла. Но на тот момент — мы оба выбрали спорт. А самое печальное, что я вижусь с ним каждый день, и каждый день вспоминаю об этом решении.

— Это кто-то из нашего направления?

— Нет, но близко к нам. Помнишь день твоего смотра?

— Такое не забывается.

— Ты с ним встретилась тогда. Это был первый человек из руководящего состава Академии, которого ты повстречала.

— Подождите! — вскрикнула я. — Да быть такого не может! Первого, кого я встретила, был Дмитрий Васильевич.

— Да. Я никому и никогда не рассказывала эту историю, но с тобой поделюсь. Тем более, она даст тебе ответ на вопрос — почему же я не разрешила тебе прокатать в тот день? Мы с Димой знакомы с раннего возраста. В детстве были соседями по лестничной клетке, потом пошли в одну школу и сидели за одной партой. А когда мама отвела меня на фигурное катание, его родители заставили сына ходить на хоккей. Мы были чем-то похожи на вашу ненормальную компашку. Вечно вместе, вечно что-то чудили и ломали. И по итогу, все знали, что мы не просто друзья. Жаль мы этого не осознавали тогда. А когда осознали, поняли, что совмещать не получится. Он в разъездах, я на тренировках. Скандалы, расходы, возвращения. Кое-как мы дотянули до моих двадцати годов. А потом случился переломный момент, который конкретно отпечатался в моей голове.

— Конец вашей карьеры, — догадалась я.

— Не совсем. Я не просто так не выпустила тебя тогда. Я действительно прошла через подобное. И на утро проснулась в больнице. За сутки до соревнований Дима выбрал спорт и исчез из моей жизни. Он просто поставил меня перед фактом. Хотя я понимаю почему он это сделал. Он знал, что фигурное катание в моей жизни всегда будет стоять на первом месте. Поэтому решил облегчить мне выбор и последующие угрызения совести. А в день произвольной, наша общая подруга спросила у меня: почему Дима поменял клуб и уехал из страны? И тогда мой мир разрушился. Я не знала, что он переберётся так далеко. Я надеялась, что мы сохраним хотя бы дружбу. Но тогда стало понятно — наша история закончилась. Мы оба выбрали спорт. И оба пожалели в конечном итоге. Он получил сильную травму через полгода, как понял клуб. А я… Тренерский штаб отговаривал меня от проката произвольной, но я была слишком упёртой. Вышла и откатала. Закончилось это падением на голову и сотрясением мозга. На старте я уже знала, что не выйду со льда целой. Правильней будет сказать — я не хотела выходить целой. Теперь понимаешь?

— Понимаю.

— И представь какое было моё удивление, когда я стала тренером, пусть и младшим, и увидела его в Академии. Мир продолжает крошиться до сих пор, каждый раз, когда мы пересекаемся. А ваша ненормальная компания заставляла нас пересекаться постоянно.

— Я не знала, Ирина Владимировна. Теперь это многое мне объясняет. Я не представляла, насколько вам больно.