Предположение - Аврора Рейнольдс

Она начинает кричать, и Кентон поднимает меня, убирая со своего пути и приказывая: — Подожди здесь, — прежде чем отпустить меня и открыть дверь. — Ты вторглась на частную территорию. У меня есть пистолет, и я пристрелю твою жалкую задницу, если не уберешься к чертовой матери от моего дома. И даже не думай вернуться: еще до наступления ночи тебе выпишут судебный запрет на приближение. — Он захлопывает дверь, затем кладет обе руки на раму и опускает голову между раскрытыми руками.

По одному его дыханию могу сказать, что он пытается сдержать желание вернуться туда и выполнить свою угрозу, независимо от того, уйдет она или нет.

— Я хочу убить ее, — шепчет он.

Я ныряю под его руку, прижимаюсь лицом к его лицу и обнимаю за талию.

— Знаю, — шепчу я в ответ. Чувствую, как гнев накатывает на него волнами так сильно, что почти невозможно стоять. — Как думаешь, она вернется?

— Она никогда больше не приблизится к тебе. — Он поднимает руки, чтобы обхватить мое лицо, и большим пальцем проводит по моей щеке, все еще горячей после пощечины. — Может быть, я и не могу убить ее, но клянусь, что к тому времени, когда я с ней покончу, она уже не сможет жить так, как сейчас.

Уверена, что ничего не могу сделать или сказать такого, что заставило бы его передумать. Я даже пытаться не хочу заставить его забыть об этом и позволить ей жить своей жизнью, как будто ничего не случилось. Она сознательно разрушила мою жизнь — и жизнь моего отца, — и потребуется много времени, чтобы построить с ним отношения.

— Мне нужно позвонить Джастину. С тобой все будет в порядке? — спрашивает он через несколько минут.

— Со мной все будет в порядке, — тихо говорю я.

Он наклоняется, прижимается губами к моим в быстром поцелуе. Я смотрю, как он уходит, потом поднимаюсь наверх и заканчиваю прерванное дело. После встречи с матерью я почему-то чувствую себя так, словно с меня сняли тяжесть и вернули мне силы.

***

— Готово, — говорит Кентон, входя на кухню, где я делаю сэндвич с арахисовым маслом и желе.

Посмотрев на часы, я понимаю, что он сидел в своем кабинете около пяти часов. Напряжение и гнев, которые он испытывал, теперь, кажется, исчезли. Знаю, что с таким мужчиной мне никогда ни о чем не придется беспокоиться. Он всегда будет стараться сделать мир безопасным для меня.

— Я люблю тебя, — говорю я, наблюдая, как его лицо смягчается.

— Знаю, детка.

Я улыбаюсь еще шире и подхожу к нему, обнимая за талию.

— И что нам теперь делать?

— Что ты имеешь в виду?

— За мной не гонятся плохие парни, и я уверена, что ты навсегда избавился от моей матери, так как теперь мы будем развлекаться? — спрашиваю я, и он подталкивает меня назад, пока спиной я не упираюсь в столешницу.

— Теперь мы посмотрим, сколько времени понадобится, чтобы поместить в тебя ребенка.

— Серьезно? — шепчу я.

— Да, черт возьми, — подтверждает он, прижимаясь к моим губам.

Должна сказать, что мне нравится его подход к развлечениям.

Эпилог

Через год, три месяца, шесть дней, двенадцать часов, пятнадцать минут и тридцать шесть секунд. Примерно.

Я смотрю в зеркало, обняв руками округлившийся живот. Мне это нравится. Нравится знать, что наш ребенок растет внутри меня. Мы немного понервничали, пытаясь завести ребенка, потому что я не забеременела сразу, но все врачи уверяли, что иногда для это просто нужно время. Ожидание себя оправдало. Когда я сделала тест на беременность и впервые увидела значок «плюс», мне показалось, что я сейчас упаду в обморок от волнения. Кентон вообще впал в шок, словно не мог поверить, что это наконец случилось.

— Детка, серьезно, мы опоздаем, если ты не пошевелишь задницей, — говорит Кентон, входя в ванную.

Наши взгляды встречаются в зеркале, и я прищуриваюсь.