— Не злись, Макарушка, — улыбнулась заискивающе ба. — Для меня ваша с Настюшей свадьба даже важнее моей собственной. Ты же знаешь, как я люблю тебя. И знаешь, как желаю тебе счастья.

— Ба, мы даже ничего толком не обсудили с Настей, — сажусь на пол рядом с диваном и облокачиваюсь на него спиной.

— Да? — разочарование в голосе. — А я уже ресторан сняла. И платье заказала.

— Ба!

— Прости, Макарушка, — треплет по макушке и тихо смеётся. — Поеду на выходные на дачу. Не присоединитесь с Настюшей ко мне? Хочу провести с вами время напоследок.

— Бабушка, — рычу я.

— Молчу, мой родной. Так что скажешь?

— Думаю, что присоединимся, — сердце начинает стучать в горле от этой мысли. — Если у Насти дел никаких срочных не будет.

— Хорошо, — удовлетворённо выдыхает бабуля. — Я пойду посплю, а то голова ещё кружится.

— Я отнесу, — подхватил ба на руки и направился на верх.

— Хи-хи, — по-девичьи рассмеялась бабуля. — Сто лет меня красивые мужчины на руках не носили.

— Спасибо за комплимент, ба, — рассмеялся глухо.

— Для меня ты всегда был самым чудесным мальчиком, — ласково говорит бабуля, когда я ставлю её возле кровати. — Как только родился и мне тебя на руки дали, — в её глазах собираются слёзы.

— Я тоже очень тебя люблю ба. И тебя, и деда. Мне тоже его очень не хватает, — улыбаюсь тоскливо. — Его хмурого взгляда исподлобья, когда накосячу. Его голоса. И наших игр в шахматы. Кажется, детство ушло с его смертью, — ба всхлипывает и закрывает лицо руками. — Прости, бабуль, не хотел напоминать.

— Ничего.

— Если что, зови. Или звони, я прибегу.

Ба кивает, и я покидаю комнату.

Глава 26

Макар

На следующий день выловил Настю в коридоре. Сначала застыл, когда увидел её. потому что по темечку ударило осознанием того, что я чертовски сильно, просно пизд*цки сильно. Вроде не видел её лица и фигурку вблизи всего пару дней, а кажется, что целую вечность. И я вновь залипаю как ненормальный на её сочных полных губках. На её бездонных глазах. На её ладной фигурке. А потом нагоняю девчонку, осторожно придерживая малышку за локоть, когда она проходит мимо со своей подругой.

— На выходные едем на дачу к бабушке.

Девушка резко ко мне оборачивается, и я тону в её бездонных чёрных глазах. Девушка быстро облизывает губы. Моя красивая девочка.

— Вообще-то, Серебряков, я тебе уже всё чётко дала понять! Я в этом балагане участвовать не собираюсь! Хочешь выкладывать фотки, выкладывай. Унижения терпеть я больше не собираюсь, — вырывается и отстраняется от меня.

— Насть, я тебя прошу, — я тяну её к окну.

— Уже просишь? А что, уже шантаж не катит, — в голосе ехидство. Но глазки бегают.

— Насть, я тебя прошу. Я не знаю, сколько бабушке осталось, — прошу, отводя взгляд. Мне тяжело просить. Но перед маленькой скрывать эмоции слишком тяжело.

— Что-то случилось? — Макарова тут же ближе подаётся. Всматривается в моё лицо с тревогой.

— Ей вчера плохо было, врача вызывали. Нужно побольше свежего воздуха и поменьше стрессов. На все выходные она решила поехать на дачу. Позвала и нас с тобой.

— Серебряков, я честно тебе говорю, что никуда ехать с тобой я не хочу. Как и проводить с тобой рядом больше минуты. Заметь, что после шестидесяти секунд мы начинаем ссориться, — поджимаю губа, понимая, что она права. — Я не выдержу два дня рядом с тобой. Скажи ей, что я заболела. Не знаю, придумай сам что-нибудь. Макар, ты понимаешь, что обманывать глупо? — глупо. Согласен. Но я таким способом и себя обмануть пытаюсь.

— Слушай, Макарова, я немного прошу. Конечно, я могу сказать ей, что мы с тобой расстались. Ещё два года назад. Что ты за моей спиной крутила шашни с моим другом, а я опозорил тебя перед всем классом. Думаю, она и месяца тогда не протянет.