На самом деле схема записи подобных интервью была отработана. Не всем вопросы задавались одинаковые. Был костяк, который проговаривали для того, чтобы «разболтать» человека напротив, затем часть вопросов подводили к самым животрепещущим темам, еще парочка о прошлом опыте и один-два контрольных, ответы на которые интересовали организаторов больше всего. Эмоциональные вспышки, случайные признания. Слёзы. Но для них еще слишком рано.

— Да.

— Соответствуют ли они твоим ожиданиям?

— У меня не было особенных ожиданий. Я не планировала участие в шоу, — напомнила я.

— Я имею ввиду… — она цокнула и на секунду замолчала, подбирая слова, — ты настаивала на том, чтобы все проходящие кастинг были простыми людьми, без популярности в социальных сетях и всё такое. Была просто одержима этой идеей.

Я усмехнулась.

— Ну, в конечном итоге, никто из них даже близко не похож на простых людей.

Маша самодовольно улыбнулась и восприняла мои слова как комплимент.

— Сейчас, когда заканчивается второй день, когда ты уже примерно понимаешь к чему всё идёт и как будет развиваться, жалеешь ли о том, что согласилась на участие?

— У меня не было выбора, так что мне просто не о чем жалеть.

— Я помню.

Мне даже не нужно было над этим задумываться, я знала ответ наверняка.

— О чем я жалею на самом деле, так это о том, что в комнате не предусмотрено долбанного кондиционера.

— Ну, это же тоже твоя идея, — Маша поражает меня своей великолепной памятью, очень некстати. — Ты говорила, что в маленьком помещении, где нет окон, может быть душно до тошноты и все внимание участников будет сосредоточено на раздражающих вопросах, поэтому им будет проще выйти из себя и проявить эмоции.

— Это была я не, — в притворном ужасе поднимаю руки.

— Именно ты.

— Уверена, что в этот момент я была не в себе.

— Совершенно адекватная. Я всегда знала, что тебе нравиться доставлять людям… хм… неудобства. Приятно оказаться на этом месте сейчас?

Нет, неприятно. Я не произнесла ни слова, но всё итак написано на моём лице.

— Давай свой следующий вопрос.

Маша зашелестела листками перед собой и что-то подчеркнула на одном из них, покрутила ручку между пальцами и прикусила колпачок.

— Ах, вот. Игорь! Расскажи мне про Игоря.

— Почему все меня о нём спрашивают? Я уже отвечала на эти вопросы Юле, можешь взять вырезку оттуда для монтажа?

— Тогда расскажи про Егора. Чем вы занимались в столовой?

— Тут нечего рассказывать. Мы мыли посуду, — мой ответ был таким резким, что стало предельно ясно — я попалась. Маша не стала развивать эту тему, делая еще одну пометку. Не сейчас, возможно не сегодня, но мы еще вернемся к этому вопросу.

— Ну, конечно. Тогда расскажи, как прошёл обед с Максимом?

Максим. Довольно странно было услышать его имя целиком. Он представился как «Макс» и никто не обращался к нему иначе. Даже думая о нем я всегда имела ввиду его сокращённое имя. Но Максим звучало красиво и правильно.

— Обед прошёл хорошо. Он довольно занимательный собеседник.

— Ты сразу решила, что будешь кушать с ним? Может быть там были и другие блюда, которые ты бы хотела попробовать?

— Нет, мне было интересно пообщаться только с ним.

— Что ж, это понятно. Тогда скажи, что было сложнее, сделать выбор с кем обедать или кому отдать свою монету?

Она сказала это таким тоном, будто я не металлическую кругляшку закрыла в деревянной коробочке, а своё сердце, истерзанное от неразделенной любви. Это было смешно и нелепо, так серьезно относится к выбору на второй день.

— Все было просто — и с обедом и с монетой.

— Тебя выбрал только один человек. Догадываешься, кто это мог быть?

— По-моему всё довольно очевидно.

Я попыталась вспомнить свои ощущения от момента, когда вернулась, чтобы посмотреть выбрал ли кто-нибудь меня. Оказалось что выбрали.