Василиса ойкает, а я сжимаю место удара пальцами. Чуть трясу.

— Обалденная у тебя задница, зайка, но вид спереди мне нравится больше, — с этими словами переворачиваю ее на спину. — Заведи руки за голову, — говорю я, глазами пожирая идеальное тело.

— Зачем? — спрашивает Василиса и облизывает губы.

— Сама заведи. Иначе привяжу.

И она покорно вцепляется руками в изголовье кровати.

Я наклоняюсь и целую ее в губы. Не сильно, едва касаясь. Языком прохожусь по мягким губам. Чуть прикусываю нижнюю и тяну.

Потом мои губы оказываются на подбородке Василисы. Я целую его и спускаюсь еще ниже.

Она запрокидывает голову, открывая мне свою шейку. Которая вся, вся в мурашках.

Кончиком языка касаюсь нежной кожи и веду им вниз. Провожу между грудей, сжимаю их руками и всасываю сосок.

Уже такой твердый. И сладкий.

Обвожу его языком, зажимаю губами. И Василиса выгибается, подставляя мне себя.

— Давид, — стонет так сладко, что у меня член дергается в нетерпении.

Но я перехожу к другому соску. Ласкаю его.

Сука. Какая же она сладкая.

Слегка зажимаю сосок зубами и тяну его. Выпускаю и опять возвращаюсь к груди. Покусываю ее и вылизываю языком.

А потом приподнимаюсь, смотрю, выбирая место, наклоняюсь и засасываю нежную кожу. Тяну. Чпок. И засос. Первый. Целую его.

Потом губами спускаюсь еще ниже. На живот.

Когда мой язык касается ее пупка, Василиса втягивает живот и вздрагивает.

Я кружу вокруг пупка.

Встаю и раздвигаю ноги Василисы. Она опять ойкает.

— Давид, я хочу посмотреть, — просит, отрывая руки от изголовья кровати.

Я привстаю и достаю из тумбочки еще одну ленту.

— Ты не слушаешься, — говорю я, привязывая ее руки к кровати.

— Давид! — вскрикивает возмущенно. — Я хочу обнять тебя. Ну, Давид.

— Обнимешь еще, — усмехаюсь я, опять возвращаясь к ней между ног.

Приподнимаю ее колени и целую в правое. А потом губами скольжу все ниже и ниже. По внутренней стороне бедра.

Василиса приподнимает голову в повязке.

— Давид… что… что ты делаешь? — спрашивает дрожащим голосом, потому что мои губы уже целуют ее около самых складочек.

Василиса пытается сомкнуть ноги, но я, наоборот, надавливаю на колени, заставляя ее раздвинуть их еще шире.

И она полностью раскрывается передо мной.

Я приподнимаюсь и смотрю на ее розовую манящую киску. Она блестит от смазки.

Провожу ладонью снизу вверх, задевая чуть клитор. И Василиса громко выдыхает.

Тогда я наклоняюсь и начинаю обцеловывать каждый сантиметр вокруг складочек.

Такая нежная кожа.

Дохожу до уже выступающего упругого бугорка и накрываю его ртом. Языком тереблю его.

Закрываю глаза от удовольствия и слышу только стоны Василисы.

Она начинает елозить бедрами и тогда я обхватываю их обеими руками. Удерживаю.

Отрываюсь от клитора и смотрю на нее. Она лежит, запрокинув голову и прикусив губу.

И я опять впиваясь в нее губами. Играюсь кончиком языка.

— Давид, — уже не стонет, а кричит Василиса. — Господи! Давид!

Я обхватываю ее за талию одной рукой, а указательным пальцем второй, провожу по складочкам. Размазываю влагу. А потом протискиваю его в узкую дырочку. Очень узкую.

Воздержание явно пошло ей на пользу. Мышцы стянулись. Они сразу же обхватывают мой палец.

Внутри так горячо и мягко.

Чуть сгибаю палец в ней и нащупываю нужную точку.

— Ох! — Василиса даже приподнимается. Но тут же падает на спину. Пытается освободить руки. Но этого не случится, пока я не разрешу.

Продолжая языком теребить уже бордовый клитор, я пальцем натираю внутри. Вынимаю его и толкаю уже два пальца. Опять чуть сгибаю.

— Давид, — хнычет Василиса. — Не могу больше… пожалуйста… Давид… — и всхлипывает.

А я, наоборот, ускоряю движения пальцами и всасываю клитор.