Мой взгляд прикован к экрану, но я уже давно потеряла суть происходящего там.

— А ты, зайка? Ты скучала по мне? хоть чуть-чуть?

— Нет, — выдаю я. И это, в принципе, правда.

Слышу легкую усмешку. Пальцы идут выше. Кончиком одного он проводит по кромке лифчика.

— Хочешь, я докажу тебе, что ты врешь? — говорит Давид.

— Врешь из нас двоих ты, Давид, — отвечаю я. — И я устала от этой лжи. Пусти меня!

Пытаюсь встать, но Давид и не думает отпускать меня.

— Ну, тихо, зайка, тихо. Давай поговорим, — произносит с усмешкой, лишь крепче обхватывая меня руками. — И перестань дергать попой на моем члене, а то не сдержусь.

Мне и правда уже давно в попу упирается его бугор в штанах.

— Я ведь был верен тебе все это время, — шепчет он мне на ухо. — Я же заслужил награду?

Пальцами проникает под резинку шорт.

— Ты думаешь, я тебе поверю? — убираю его руку.

— А зачем мне врать? Это правда. Не хочу никого, кроме тебя.

Убирает свои руки с моего тела и поворачивает мое лицо к себе.

— Зай, поехали домой? — губами касается моих губ.

— А фильм? — улыбаюсь я.

— Я тебе диск куплю. Нет. Лучше сеанс устрою персональный в кинозале центра. Только для тебя. Поехали?

Пытается меня поцеловать, но я уворачиваюсь и его губы попадают мне на щеку. Давид усмехается. Поправляет на мне куртку и опять обнимает.

— Зай, ты же жена мне. Помнишь? Есть такое понятие как «супружеский долг». Я хочу получить его.

— Может, со своей новой жены его получишь? — убираю его руки с себя, сбрасываю куртку и отодвигаюсь.

Давид ухмыляется, откидывает с себя куртку и ложится на спину на плед. Руки за голову.

— Ну-ка, расскажи мне о моей новой жене.

— Я кино смотрю! — демонстративно отворачиваюсь к экрану.

И тут Давид хватает меня за руку и дергает на себя. Я оказываюсь на нем. Он кладет руки мне на ягодицы и сжимает их. Двигает меня чуть наверх и вот уже мне между ног упирается кое-что твердое. Давид резко толкается бедрами, фиксируя мою попку.

— Не нужен мне никто, кроме тебя, — произносит теперь уже серьезно, глядя прямо в глаза. — Сколько раз еще сказать?

— А что толку говорить? — не сдаюсь я. — Я же другое вижу.

— Что?! — уже злее говорит он и пальцами впивается мне в ягодицы. До боли. — Что ты видишь?!

— Амину, например. Твою будущую жену.

Давид морщится и отворачивается.

— Глупая ты еще.

— Возможно. Но не дура. Вот женишься на Амине и ей будешь долг отдавать. Или брать. Дай мне встать, — упираюсь руками ему в грудь. — Давид!

— Не пущу я тебя никуда, — приподнимаясь, цедит он мне почти в губы. — Амина мне никто. Откуда ты знаешь про нее, не спрашиваю. Догадываюсь. Кому ты будешь верить? Мне, своему мужу, или мудаку какому-то?

— Никому, — спокойно произношу я. — Никому не буду верить, Давид. Вы все обманываете меня.

— И я? — он улыбается. Спускает руку ниже, на ногу и просовывает ее под шорты. — Я ведь не вру тебе. У меня правда никого не было. Я был верен тебе.

— Я не просила, — бурчу я.

— А я сам не хотел. Тебя хочу только. Зай, — наклоняет мою голову к своим губам и шепчет в самое ухо: — ты знаешь, что это вредно для здоровья?

— Что именно?

— Ну вот, сколько у меня не было? И у тебя. Сколько?

— Говори за себя, — произношу серьезно, но внутренне смеюсь, глядя, как сходятся брови на лице Давида.

Одним движением он переворачивает меня и теперь уже я под ним. Давид просовывает одну ногу мне между ног. Разводит мои руки в стороны. Я отворачиваюсь.

— В глаза смотри мне, — рычит он.

— Давид, тут люди! — пытаюсь призвать его к порядку.

— Им плевать. Как и мне на них. Было у тебя?! — приподнимает мои руки и ударяет ими о землю. — Было?!

— Я не обязана отчитываться, — злюсь я. — Ты мне никто! Пусти меня!

— Я ведь проверю, — ухмыляется и просовывает руку между нами.