Мужчина достает из карманов ключи, щелчок оповещает, что дверь открыта. Копошусь внутри, пытаясь найти куда положила свой мобильник. Время близится к вечеру.

– Надо будет ехать, красавица, - Ратмир озвучивает мои мысли, оценивающе смотрит на небо. – Без обид, но ночевать здесь я не собираюсь.

– Знаю. Нет, никто мне не звонил, - проверяю телефон, успокоившись. – Тогда зайдём попрощаться и поедем?

– Да. Ты уже решила насчет работы? Должность простаивает, а ты юлишь. Сейчас расскажу твоей баб Маше, что ты работать не хочешь.

– Хочу я!

Не сдерживаюсь, бросая в мужчину горстку снега. Мы почти договорились, Ратмир прекрасно умеет убеждать. Мне просто нужно было взвесить всё. С холодной головой подумать, где у меня больше возможности для развития.

Задыхаюсь негодованием, когда в меня летит снежок. Огнев, как дитя малое, решает мне отомстить! Бросается хлопьями снега, вызывая во мне азарт. Тут он не проиграет.

– Нечестно! – визжу, едва не падая в сугроб. – Ой.

– Что? Ушиблась? – мужчина тут же выпускает снежок, оказываясь рядом. – Что случилось, Арин?

– Ничего.

Вместо ответа толкаю Ратмира в сугроб, а сама бегу подальше, чтобы не схватил. Мужчина не падает, силы недостаточно, но это его задерживается на несколько секунд.

В дом баб Маши мы вваливаемся продрогшие и счастливые.

– Огнев, прекрати! – прошу, когда мужчина прижимает к себе.

– Вот, точно, - женщина опускает плечи, расслабляется. – Огнев.

– Что?

– Огнев. Вот как того индюка звали.

Всё веселье разом смывает, словно я впечатываюсь в кирпичную стену. Даже Ратмир прекращает меня сжимать, растерянно смотрит на баб Машу. Смысл медленно доходит.

Я смотрю на мужчину, рассматривая его, будто впервые. Как там старушка говорила? Словно призрак. Я ведь видела фотографию Тимофея Огнева, они очень похожи были. Не только повадками, но и внешностью.

Может, его дед именно так и выглядел в этом возрасте. Поразительно похож, хотя не родные. Кручу эту мысль, пытаюсь найти другое объяснение. Но мысль, кристально чистая, пронзает.

– Огнев? – резко разворачиваюсь к баб Маше, которая даже теряется от моего напора. – Его Тимофей звали? Тимофей Огнев?

– Может. Да, пожалуй. Фамилия интересная была, красивая. А я что-то думала, что Костров. А ты как угадала? Знаешь такого?

– Эм… Ну, не лично. Значит, Тимофей Огнев?!

Переспрашиваю, как заведенная. Уверена, что старушка сейчас у віска покрутит. Но меня словно тисками сдавливает и утягивает под воду. Задыхаюсь, лёгкие жжет.

И голова взрывается от происходящего. Бьёт осознанием по темечку. Поворот, которого я совсем не ожидала. Не было никаких доказательств! Никаких намеков.

И бабушка Катя никогда не говорила о таком. Если бы хоть раз упомянула, то я бы вспомнила это имя. Ещё в момент, как завещание озвучивали. А получилось так, что из живых только баб Маша и знала тайну бабушки.

Чувствую, как напрягается Ратмир за моей спиной. Озадаченно хмурится, прокручивая в голове новость. Он не знает всей истории, но ему хватает, чтобы прийти к такому же выводу.

Ох черт!

Всё это время мы были так близко к правде, но искали совсем в другом месте. Пытались доказать, что я родственница Огнева или была как-то с ним связана.

– Вы аж в лице переменились, - баб Маша цокает языком, раскладывая пирожки по судочкам. – Сядьте, поешьте. И рассказывайте, что этот индюк ещё натворил. Я же вижу, что знаете его.

– Кхм. Это… Мой дед. Если тот самый Тимофей Огнев.

– Вот как? Так ты ему передай, что Катька-то простила, но я всё помню! Он индюк и мерзавец последний. Года прошли, а Боженька все грехи записывает. А если его встречу – ух ему!

– Баб Маш…

– Передам, - Ратмир перебивает меня, кивая. – Он сожалеет о том, как поступил.

– Ну конечно.