Мой чужой муж - Екатерина Ромеро

Заставляю себя пить много жидкости, так как моего молока критически не хватает Поле, чтобы нормально питаться. Она плохо спит, поэтому уже через неделю я просто изматываю себя и однажды просто рыдаю в подушку, не в силах подняться и снова покормить ее.

Когда малышка затихает, я пулей лечу к ней. Не знаю, чего боюсь, что что-то упустила, что не подошла вовремя. Корю себя как только можно.

– Полинка, маленькая моя. Ты голодна? Сейчас, малыш. Мама здесь.

Прикладываю дочку к груди. У меня вообще нет опыта в этом, поэтому действую чисто инстинктивно. Придерживаю ее маленькую головку, к себе направляю. Она, как котенок, прижимается ко мне, ручкой маленькой помогает получать из налитой груди молоко, которого ей явно мало. Сладкая моя.

Покормив Полинку, впервые за семь дней решаюсь выйти из дома. Нужно купить хоть что-то из еды. Молока, хлеба, круп. Быстро смахиваю слезы. В такой критической ситуации я еще никогда не была. Даже когда с бабушкой в детстве жила и нам часто не хватало на еду, до такого еще не скатывалась.

На выходе из подъезда даже не сразу замечаю, как меня кто-то окликает. Я вся в своих мыслях и, кажется, даже не сразу ориентируюсь, что уже наступил новый год. Звонкий голос заставляет меня остановиться и поднять голову:

– Даша! Даша, это ты?

Оглядываюсь по сторонам. Находясь глубоко в своих мыслях, не могу понять, откуда доноситься голос, пока не вижу кудрявую светлую голову и несущиеся прямо на меня объятия.

– Таня…

Ошарашенно обнимаю ее. Подруга моя давняя. Вот только не виделись мы с ней лет восемь уже. Еще со средней школы, когда она к отцу переезжала. Вернулась, что ли…

– Господи, Дашуля, сто лет тебя не видела!

– Привет, Тань.

Таня выглядит просто отменно. Как же похорошела за эти годы. В детстве пухленькой была, часто обзывали ее, а теперь настоящая красавица стала. Умница.

– Милая, пошли ко мне, расскажешь, как ты..

– Извини, Танюш, у меня ребенок дома один. Но можешь ко мне зайти вечером. Мне сейчас в магазин надо.

Она кивает, и мы не прощаемся. Быстро покупаю еду, на которую хватает денег. Я сдала свои золотые сережки пару дней назад и долго плакала потом. Нет, не из-за них, а из-за того, что за них так мало заплатили. Мне хватило лишь на половину из всего того, что нужно было купить Поле.

Таня приходит вечером и сразу же заваливает меня вопросами, на которые у меня нет ответов. Она не может сдержать слезы, когда слышит про бабушку. Тоже ее знала с детства.

Когда же про Полинку узнает и впервые видит ее, радуется как ребенок. Играет с ней, качает на руках.

– Дашуль, а что же муж? Совсем не помогает?

Сжимаюсь вся. Любое напоминание о Марате больно режет где-то в груди.

– Объелся груш, Тань. На развод подал еще до рождения Поли.

– Вот же скотина! Дай мне его номер, я сама ему башку откручу за это. Ты посмотри, такую крошку оставить. Такую сладкую и хорошенькую. Это надо совсем уж быть безголовым.

– Не признал он ее. Не нужны мы ему были, а теперь и он нам тоже. Сами справимся.

Полинка начинает плакать, и я беру ее на руки.

– Даш, что делать думаешь? Деньги-то есть у тебя?

Мотаю лишь головой, и Таня все сразу понимает.

– На работу пойду. Вот только дочку не с кем оставить. Слишком маленькая еще.

Зависает пауза. Таня допивает чай и кладет мне руку на плечо. От этого жеста хочется еще больше рыдать.

– Даш, а если я с Полинкой буду сидеть? Могу по паре часов в день. Знаю, это немного, но у меня учеба и свадьба на носу… Еще пару часов, думаю, моя мама сможет побыть. Не каждый день, но иногда точно. Ну, в общем, как? Согласна?

Не верю своим ушам. Такой помощи я точно не ожидала.

– Тань… Ты уверена? Это непросто.

– Уверена. Меня после твоей истории до сих пор вон мурашки кусают. Мы ж подруги. Ты это, завтра устраивайся на работу. Будем как-то совмещать, пока Полинка не подрастет.