Блейк покачал головой.

– В таком случае вы не знаете, как там решаются эти вопросы. В армии большинство людей вступит в половые отношения со всем, что шевелится.

– Значит, вы полагаете, что Каллан и Кук не отвергли бы вас?

Ричер посмотрел Блейку прямо в глаза:

– Да, я не думаю, чтобы с этим возникли какие-либо проблемы.

Наступило долгое молчание.

– Как вы относитесь к тому, что женщины служат в армии? – наконец спросил Дирфилд.

Ричер перевел на него взгляд:

– Что?

– Отвечайте на мой вопрос, Ричер. Как вы относитесь к тому, что женщины служат в армии?

– А как я могу к этому относиться?

– Вы полагаете, из них получаются хорошие военные?

– Глупый вопрос, – сказал Ричер. – Вам самому это прекрасно известно.

– Мне?

– Вы ведь воевали во Вьетнаме?

– Я?

– Уверен, что воевали, – сказал Ричер. – Вы сказали, что в тысяча девятьсот семьдесят шестом году работали в полиции штата Аризона и вскоре после этого перешли в Бюро. Вряд ли вам это удалось бы, если бы вы уклонялись от призыва. По крайней мере, в то время и в тех краях. Так что вы совершили экскурсию в Индокитай году этак в семидесятом или в семьдесят первом. С вашим зрением в авиации вам делать нечего. С такими очками вам прямая дорога в пехоту. И в этом случае вас целый год гоняли по джунглям, причем добрая треть тех, кто давал вам жизни, были женщины. Из них получаются отличные снайперы, правда? Насколько я слышал, очень упорные и усидчивые.

Дирфилд медленно кивнул:

– То есть вам нравятся женщины-военные.

Ричер пожал плечами:

– Если вам нужны солдаты, в большинстве случаев женщины справятся с задачей ничуть не хуже мужчин. Вспомните Вторую мировую, русский фронт. У женщин там получалось совсем неплохо. Вам приходилось бывать в Израиле? Там женщины тоже на передовой, и мало какие американские части смогут сражаться на равных с израильской армией.

– Значит, вы не видите никаких проблем?

– Лично я – нет.

– Но есть какие-то проблемы помимо личных?

– Наверное, есть еще военные проблемы, – сказал Ричер. – Опыт Израиля показывает, что пехотинец, идущий в атаку, останавливается в десять раз чаще, чтобы помочь раненому товарищу, если этот товарищ – женщина. Это замедляет наступление. Приходится специально отучивать от этого.

– Вы считаете, солдат не должен помогать раненому товарищу? – презрительно спросила Ламарр.

– Должен, но в первую очередь надо думать о том, чтобы выполнить боевую задачу.

– То есть если бы мы с вами шли в атаку и меня бы ранили, вы бы просто меня бросили?

Ричер улыбнулся:

– Вас – без колебаний.

– Как вы познакомились с Эми Каллан? – спросил Дирфилд.

– Думаю, вам это уже известно.

– И все равно расскажите. Для протокола.

– А наш разговор протоколируется?

– Можете не сомневаться.

– И вы еще не зачитали мои права?

– В протоколе будет указано, что мы первым делом сообщили вам все ваши права.

Ричер никак не отреагировал.

– Расскажите нам про Эми Каллан, – снова сказал Дирфилд.

– Она обратилась ко мне с проблемой, с которой столкнулась в своей части.

– Что это была за проблема?

– Сексуальное домогательство.

– Вы отнеслись к Каллан с сочувствием?

– Да.

– Почему?

– Потому что я никогда не подвергался насилию из-за своего пола. Не понимаю, почему в случае с Каллан все должно было быть иначе.

– И что вы сделали?

– Арестовал офицера, которого она обвинила.

– А что вы сделали потом?

– Ничего. Я был полицейским, а не следователем. Я передал дело в военную прокуратуру.

– И чем все закончилось?

– Офицер выиграл процесс. Эми Каллан пришлось уйти из армии.

– Но карьера офицера все равно была разрушена.

– Да, – ответил Ричер.

– И как вы к этому отнеслись?