Я могу быть лучшей версией тебя - Таррин Фишер (2019)

— Я рассказывал тебе когда-нибудь о золотистом фикусе (прим.пер. — здесь игра слов stranger fig – золотистый фикус и имя Фиг)? — спросил Дариус.

Я скорчила рожицу. Дариус вечно делился со мной случайными фактами. На прошлой неделе он без устали вещал про гусей. Гусей! На самом деле, было очень интересно, особенно по сравнению с позапрошлой неделей с бесконечными историями про Папу Римского.

— Рассказывай, а я, так уж и быть, послушаю вполуха.

Он шлепнул меня по попе, затем наклонился и нежно поцеловал шею, в то время как его руки поглаживали меня.

— Золотистый фикус растет на дереве-хозяине, которое он медленно душит, — он немного надавил, я поморщилась. — Живое доказательство того, что даже умные приспособленцы отлично ладят, будь то человек или растение. К тому времени как дерево-хозяин мертво, золотистый фикус становится сильнее и может быть сам по себе, оцепив безжизненное, пустое дерево.

Закрыв глаза, я прижалась к нему, наслаждаясь теплотой его тела.

— В чем на самом деле смысл этого урока? — спросила я.

— Говорят, человек соответствует своему имени, — моя шея приглушала его голос.

— Понятно. Фиг — сумасшедшая, Фиг высасывает из меня жизнь. Фиг...

Он был просто помешан на Фиг Коксбери! Постоянно предупреждал меня о ней, обо всех ее странностях. Не думай, что я не знаю, кто ты есть, Дариус. Я знаю, что у тебя встает на сумасшедших.

Всю последующую неделю я старалась держаться подальше от нашей новой соседки. Мне было непривычно, что подруга жила так близко. Настолько близко, что я чувствовала, что должна приглашать ее к себе, если она бродила между розовых кустов с грустным личиком. В отличие от остальных, она не вызывала у меня таких бурных чувств, но мне уже стали надоедать постоянные предостережения. Что же они видели, а я нет? Мне нравились люди и мне хотелось им помогать, но не ценой отношений с другими. Они были в чем-то правы — она переехала шесть месяцев назад и все больше и больше становилась на меня похожа. Она даже выкрасила волосы в черный, как я. Я бы и думать об этом забыла, но на следующей неделе я зашла в свой салон и мой стилист рассказал, что Фиг потребовала использовать тот же состав краски, что и у меня. Расстояние, вот что мне нужно! Меня угнетало, что кто-то следит за каждым моим движением, будь то сквозь жалюзи или на улице. А потом раздался звонок. У отца были проблемы со здоровьем. Я купила билет на самолет. Мысли мои были далеки от Фиг, Дариуса и золотистых фикусов.

Мой отец был при смерти. Все началось два года назад, и я уже потеряла счет моим прощаниям. Я вылетела в Финикс, арендовала машину в аэропорту и поехала в больницу в Месе. Рак — абсолютно ужасная штука, монстр, который медленно поедает людей. Однажды он был мужчиной, а сейчас — просто тень. Ребенку сложно это осознать.

В день моего приезда он схватил мою руку после продолжительного сна, его глаза резко открылись, и он сказал: — Дариус... Неправ. Плохой.

Я отбросила его слова. Отцу всегда нравился Дариус. Видимо, ему просто приснился кошмар. Но, когда в твоем разуме уже поселилось сомнение, эта фраза видится... пророческой. Я спросила его об этом еще раз, когда ему было лучше и он согласился поесть.

— Дариус? Что? Что я сказал?

Я медлила с ответом.

— Что он неправ.… плохой.

Отец удивленно поднял брови.

— У него явно проблема с сексом. По нему видно. Но он неплохой парень. Ты меня знаешь, люблю я дегенератов.

— Что это вообще значит? — нахмурилась я.

— У всех есть свои демоны, куколка, — он погладил мое колено, и усталость от такого простого жеста сразу отразилась на его лице.

— Хорошо, пап. Хорошо.