Что же произошло много лет назад? Почему отец это сделал? Силюсь что-либо вспомнить, но тогда я была ребенком. И не помню ничего значительного.

Возможно, мне лучше остаться в блаженном неведении. Я почти хочу умолять Девона сохранить им жизни, хотя и понимаю, почему он должен это сделать. Но это — мой мир.

Не то, чтобы это что-то значило. Ведь я тоже уйду.

Я вожу пальцами по уголькам. Знаю, что должна предупредить обо всем отца и других. Они — мои кровные родственники. Не смотря на то, что не зарабатывают на жизнь садоводством.

Я решаю подкрепиться, зная, что как только начну рисовать, то, вероятно, не буду прерываться.

Почему-то чувствую себя более одиноко, чем обычно. Наверное, потому, что прямо сейчас рядом со мной мог бы быть Девон. Но ведь я от него отстранилась. Как просто было бы поменять свое решение.

Очень просто. И эгоистично.

И, честно говоря, мне больно. Я пытаюсь не подпускать его к себе, но как же больно, когда это удается.

Беру карандаши, открываю блокнот, по-удобнее расположившись на кровати. И рисую.

***

— Лейтон, — слышу я голос Девона. Поднимаю голову и вижу, что он стоит прямо передо мной.

Я кладу карандаш.

— Привет.

— Ты даже не слышала, как я вошел, — говорит он, хмурясь.

— Извини, видимо, я слишком ушла в себя.

— Вижу. Я дважды тебя звал, пока ты не услышала.

— Спасибо за художественные принадлежности, — говорю спокойно.

Его глаза смягчаются.

— Пожалуйста. Ты почти не ела, — говорит он неодобрительно, глядя на пончики. Я съела только один, да и тот через силу.

Пожав плечами, отвечаю:

— Я не слишком голодна.

Девон наклоняется ближе, и я вздрагиваю, когда его палец касается моей щеки. Он сразу же замирает, хмурясь.

— Ты серьезно не позволишь мне до тебя дотронуться? — спрашивает Девон, садясь рядом со мной на кровать.

— Лучше, если ты не будешь этого делать, — отвечаю глухо.

— Ты ведь не думаешь так на самом деле, — впивается в меня изучающим взглядом, от которого меня передергивает.

— Нет, это именно то, что я думаю, — я встаю с кровати и иду к креслу, где он обычно сидит, внезапно чувствуя себя в ловушке его пристального взгляда.

— Ты так чертовски упряма, — говорит он шепотом.

— Никто не заставляет тебя здесь находиться, — говорю равнодушно. Вот только я совсем не хочу, чтобы он уходил.

Девон не отвечает. Вместо этого он валится на кровать с недовольным рычанием.

— Лейтон, иди сюда, — говорит он, уставившись на потолок.

— Нет.

Он поворачивается и поднимает голову, чтобы видеть меня.

— Иди сюда, — повторяет он.

Я игнорирую его.

— То есть, ты не хочешь подойти, чтобы нежиться в моих объятиях, до тех пор пока я не уйду? — говорит он с пониманием в голосе. Я действительно этого хочу. Хочу этого больше, чем что-либо другое, но иногда мы не получаем желаемого.

Я хотела его всю свою жизнь, но он всегда был с кем-то другим.

— Что поменялось с утра? — спрашивает он, принимая сидячее положение.

— У меня было время, чтобы все обдумать. — Заставляю себя говорить резким, сердитым тоном. Выпрямляюсь в его кресле и смотрю через всю комнату. — Где ты был той ночью?

— Что?

— Той ночью, когда ты пришел домой пьяным. Кто такая Эмбер?

Не знаю, почему я об этом вообще спрашиваю. Ведь его признание о том, что он оставил меня ради секса с кем-то другим, причинит мне еще большую боль. Но, возможно, именно это мне и надо услышать.

Его глаза расширяются.

— Блять.

— Просто скажи мне.

— Лейтон, — говорит он мягко, трепетно, вкладывая в это слово столько чувств. Устало потирает лицо, выглядя расстроенным. Бормочет что-то шепотом, а затем встает и целенаправленно идет ко мне.

Склоняется надо мной настолько близко, как только может, избегая физического контакта.