Предала… Все ложь и обман. Вот для чего ей понадобилась пластическая операции, вот для кого она омолаживалась. Молодежный период… А еще про мужиков говорят: седина в бороду, бес в ребро. А как это же самое сказать про женщин, если бороды у них нет, а седину успешно закрашивают, чтобы вешать лапшу на уши зеленым пацанам. Ну а им-то, пацанам этим, что, ровесниц не хватает? Им-то зачем нужны бабы в два раза старше их самих? Неужели они, старые, слаще молоденьких. Тогда почему пятидесятилетние мужики на молодых девок кидаются, как с голодухи. Как же все это сложно. И больно…

На работе у Сергея знали, что их благополучный, казалось бы, брак распался в одночасье. О причинах не спрашивали – какая, в принципе, разница, из-за чего люди расстались. Мужики деликатно обходили этот вопрос стороной, за что Сергей был им благодарен.

Иногда он стал позволять себе после работы посидеть с приятелями в пивнушке. Но, натыкаясь наутро на укоряющий Маришкин взгляд, не позволял себе такие походы слишком часто. Оно-то конечно, шары заливши, на какое-то время перестаешь чувствовать боль. Но утром она возвращалась обратно, прихватив за компанию похмельные муки. Да и не выход это – горе в водке топить. Что ж тогда Маришке делать, тоже к бутылке присосаться? Нет, нельзя рассупониваться. Пора брать себя в руки и терпеть. Больно, но надо терпеть. Говорят, время лечит. Интересно, сколько времени должно пройти, прежде чем он хотя бы научится нормально дышать?…

Недели летели перелетными птицами, а легче не становилось. Вроде и выгнал из дому Лариску, вечно своей противной физиономией напоминавшую о существовании Ирины. Поражался, как же Ирина такую змеюку на груди пригрела. Она же, змея эта, все годы только об одном и мечтала – как Сергея в свою постель затащить, как семью их разбить. Вот и разбила… Не без Ириной помощи. Наверняка ведь все знала с самого начала, с самой первой измены. Наверняка все Ирины художества на ее глазах развивались. Но нет, она терпела, выжидала, когда подруга завязнет во лжи по самый хвостик, тогда и нанесла смертельный удар. Удар по их семье.

Без Лариски стало чуть-чуть легче. Самую малость, но все-таки легче. По крайней мере, никто теперь его не отвлекал от мыслей и воспоминаний. Маришка закрывалась в своей комнате и занималась там неизвестно чем. Девочка сильно изменилась, стала замкнутой и озлобленной. Да и немудрено, после таких-то событий. В одну ночь, самую, казалось бы, праздничную в году, потерять сначала мать, в фигуральном смысле слова, а буквально через несколько часов стать свидетельницей мгновенной смерти бабушки. Бедный ребенок, как она это пережила! И как надолго останется в ней пережитый стресс? Какие изменения и проблемы он породит? Наверняка этот шок изменит ее характер. И вряд ли в лучшую сторону. Бедное, бедное дитя…

Постепенно Сергей стал ловить себя на мысли о том, что чаще обычного поглядывает в сторону Женьки. Не без инициативы с ее стороны. Первое время не до нее было, не замечал ее призывных взглядов, а вот подишь ты – таки обратил внимание. И даже сам удивился, когда вдруг обнаружил ее рядом за столиком в кафешке.

Женька была симпатичная. Здесь, в кафе, никто вовек не догадался бы, что работает она автослесарем. Ничем она не была хуже какой-нибудь секретарши или вообще бизнес-леди. Костюмчик разве что не такой дорогой, но ухожена не меньше. Без особых наворотов, но вся такая светлая, ладная. И обаятельная. Да-да, как же он раньше этого не замечал. Красота и ухоженность – не показатель человечности. А обаяние – это уже близко, это своеобразный сигнализатор: внимание, рядом человек, к которому стоит присмотреться.