Бабочка на огонь - Елена Аверьянова (2005)

В одном из маленьких любимских магазинчиков одежды с претенциозным названием «Бутик» тихо веселились две юные продавщицы. И было отчего гримасничать и прыскать смешком в ладошку. В дальнем углу, там, где находилась примерочная, маячила монашка, вот уже целый час выбирала себе наряд.

— Батюшка велел рабе божьей приодеться, — с серьезным лицом ехидничала черненькая продавщица с ямочками на розовых щеках.

— Или матушка, — вторила ей более смешливая крашеная беляночка и валилась на плечо подружки. — Ой, не могу! Она к нижнему белью направилась. Надо бы ей объяснить, для чего оно.

Сестра Ксения пересмешки продавщиц слышала, но не реагировала на них, не отвлекалась от важного дела — в толпе поклонниц творчества Груни Лемур ей нельзя будет выделяться.

«Одежда должна соответствовать праздничной обстановке концерта», — сосредоточенно думала сестра Ксения, перебирая маечки, юбочки и прочие модненькие вещи, от которых она давно отвыкла, отказалась по собственной воле.

В руке ее оказалось что-то, похожее на шелк, — названия многих тканей она не знала, и сестра Ксения остановилась.

«Надо же, — удивилась она собственным чувствам, вызванным прикосновением материала, — не думала, что мне будет так тяжело».

Сильно захотелось курить. Сестра Ксения посмотрела на продавщиц, те быстро отвели от нее глаза и попытались придать своим лицам чрезвычайное равнодушие.

«Нет, так не годится. Монашка, выбирающая нательное белье, да еще курящая, — это уж ни в какие ворота не лезет, — решила сестра Ксения. — Это обязательно привлечет внимание продавщиц, заставит их меня запомнить. Впрочем, это не важно. Это все уже не важно».

Мысленно представив, как она закурила — так и будет через несколько минут, когда она выйдет наконец на улицу, купит в палатке сигареты, спрячется в какой-нибудь близлежащей подворотне или в кустах парка на набережной, — сестра Ксения отобрала платьишко, больше похожее на кофточку, юбочку, две маечки, под цвет им нижнее белье и пошла к кассе.

— Поздравляю с покупками, — стараясь не расхохотаться, сквозь зубы сказала черненькая продавщица.

Беленькая, как спряталась под прилавок, нарочно громко шурша пакетами и трясясь от беззвучного смеха, так и не показывалась.

— Как насчет парфюма? — поинтересовалась у монашки черненькая продавщица и показала рукой направо. — Духи, туалетная вода, одеколон для вашего друга.

Беленькая под прилавком засунула себе в рот пакет, но, к сожалению продавщиц, монашка не поняла шутки. Подхватив упакованные в фирменные пакеты покупки, она молча направилась в парфюмерный отдел. «Черненькая» поспешила за ней.

— У вас есть духи «О тебе»? — спросила сестра Ксения продавщицу.

Та не растерялась, усмехнулась:

— Их сколько лет назад выпускали?

— Лет двадцать, — задумчиво, больше себе, чем кому-то, ответила монашка и, заглянув за продавщицу, как за шкаф, изменилась в лице.

— Там детский отдел, — проследив за ее взглядом, пояснила «черненькая». — Вам туда еще рано.

— А это уж не тебе решать, девочка, — глядя не на продавщицу, а на детские вещи, развешанные по размерам, «осадила» «черненькую» монашка. — Ты бы лучше за подружкой подтерла.

В голове сестры Ксении созрел интересный план, и она, не обращая внимания на открывшую рот немую «черненькую», подошла к ползуночкам нежных цветов, кружевным чепчикам, махоньким пинеточкам. Взяв всего из перечисленного по одному, монашка, расплатившись с продавщицами, удалилась.

Тихо звякнул над дверями колокольчик. Черненькая и беленькая, в отсутствие развлечений, сели на подоконник, открыли окно и начали обсуждать монашку, перемывать ей косточки.

— Ну, все, что ли? — грубо спросила Злата любовника и, не дожидаясь ответа, сбросила парня с себя.

Отвлечься от мыслей не по теме кино, которое она готовилась снимать, на этот раз не удалось, и Злата даже немного расстроилась — как не вовремя прозвенел вчера этот дурацкий телефонный звонок.