Она бросила сумочку на стол и поспешила через гостиную к спальне. В этой комнате тоже горел свет, но она была пуста. Наверное, он плавает, решила она. Может, и ей стоит присоединиться к нему. Вот будет замечательное возвращение домой! Ей так необходимы упражнения после того, как она несколько часов просидела без движения в самолете.

Она начала было раздеваться, но внезапно остановилась, увидев женскую одежду, скомканную на стуле, — черная блузка-топ, вылинявшие джинсы с параллельными рядами модных прорезей. На полу валялись маленькие ярко-розовые трусики-бикини и пара черных кожаных мотоциклетных сапожек.

Не ее. Она никогда в жизни не носила мотоциклетных сапожек. Не носила она и джинсы с прорезями.

С сердцем, подступившим к горлу, Валентина направилась к раздвижной двери, ведущей к бассейну. Выйдя в выложенный кирпичом внутренний дворик, она вгляделась через толщу тропических кустарников.

Пол и Анни Йорк.

Волосы актрисы влажным потоком струились на ее округлую силиконовую грудь, а кожа матово поблескивала на свету. Пол крепко сжимал Анни, помогая ей двигаться в такт с толчками его бедер.

В немом ужасе Валентина смотрела, как Пол откинул голову назад, содрогаясь от оргазма. Она слышала его стоны — такие же стоны он издавал, когда занимался любовью с нею.

Валентина, спотыкаясь, бросилась в спальню, отчаянно желая выбраться отсюда. Она выбежала из дома, кинулась к гаражу, вскочила в машину и дала задний ход, так что шины громко заскрежетали.

— Это ничего не значит, всего лишь единичный инцидент… случайность, — сказал ей Пол, когда Валентина вернулась позже, изнуренная многочасовой ездой.

— Случайность? Как такое может быть случайностью?

— Вэл, почему ты так злишься из-за этого? Я же говорил тебе, Анни всего лишь…

— Ты трахал ее для того, чтобы преуспеть, не так ли? Да ты просто грязный развратник!

— Ты называешь своего мужа грязным развратником? Когда сама и ночи не можешь провести без того, чтобы не наглотаться таблеток?

— Таблеток, которые ты мне давал… буквально заставлял меня принимать их.

— Мы больше не занимаемся любовью, Вэл, или ты даже не заметила этого? А когда занимаемся, ты мечтаешь об этом болване Ките Ленарде! И если я получил немного сочувствия у кого-то еще, как ты можешь осуждать меня?

— Как ты смеешь? — закричала она, вскакивая из-за стола, и ее спину пронзила вспышка боли. — Ты оправдываешь себя, сваливая на меня вину за все происшедшее?

— Если ботинок подходит — носи его, — с раздражением бросил Пол. — А теперь, если не возражаешь, я должен немного поспать. В конце концов, одному из нас нужно завтра работать.

Валентина провела ночь, приняв четыре таблетки. Она лежала рядом с Полом, зажав рот рукой, чтобы удержать рыдания. Теперь она расплачивалась за то, что вышла замуж за человека, которого едва ли любила.

На следующий день у Валентины была назначена встреча с доктором Фелдманом.

— Ну, Валентина, как вы себя сегодня чувствуете? — с улыбкой спросил доктор Фелдман, входя в комнату для осмотров.

— Ужасно, — ответила Валентина.

— Сильно болит?

— Да, но не в этом дело… Я хочу сказать, боль есть, но я… — Она скомкала уголок бумажной салфетки и вытерла слезы. — Наркотики… Меня как будто поймали на крючок этими таблетками, — наконец, выговорила она. — Талвин, перкодан, транксин, валиум.

— Поймали на крючок?

— Пол дает их мне.

— Понимаю, — вспышка гнева промелькнула по лицу Фелдмана, но быстро сменилась привычным профессионально-спокойным выражением. Он сел на табурет и задумчиво посмотрел на нее.

— Хорошо, давайте проведем полное обследование, а потом поговорим в моем кабинете.

— Б-беременна? — запинаясь, воскликнула Валентина. Она с изумлением смотрела на доктора Фелдмана, отделенного от нее большим столом орехового дерева. — Беременна! Но этого не может быть. Мы пользовались противозачаточными средствами.