Лэнс исполнил и этот приказ. Надин медленно вскипала, прижимаясь к мужскому телу все крепче, желая слиться с ним. Нет, она не слезет с него, пока не получит полного удовлетворения… Вот так! О, такого она не испытывала за все встречи с Лэнсом!

Изнемогшая, Надин прошептала:

— О, как прекрасно! Давай отдохнем — и еще, Лэнс, хорошо? Еще!

Надин встала с постели, подошла к туалетному столику, где стояла ее сумка. Достала зеркало. Лэнс поднялся, подошел к ней сзади, прижался к ней, крепко стиснув ее груди. Надин почувствовала: он хочет ее.

— Встань-ка на колени, — попросил Лэнс.

Вздохнув, она встала на карачки, подняв зад. Лэнс легко вошел в нее, опершись коленями о ковер, и задвигался взад-вперед, левой рукой обхватив грудь женщины, а пальцами правой раздражая клитор. Надин стонала от удовольствия, Лэнс двигался все быстрее — и в этот момент входная дверь со страшным шумом распахнулась — на пороге стоял Гевин Хильер. Его лицо было багровым от гнева.

— Ах ты, блядун тупорылый, ты, «гоняла»! — заорал он в ярости.

Лэнс мигом встал на ноги и впрыгнул в брюки.

— Да я тебя сейчас… разорву собственными руками! Я дал тебе шанс поиграть и заработать — хоть меня все в один голос убеждали, что ты конченый человек. Я вытащил тебя из ямы — и чем ты мне отплатил? Тем, что трахаешь мою жену?!

Лэнс молчал — да и что тут скажешь?!

Наконец Хильер обратил внимание на Надин, которая продолжала лежать голая на ковре. Хильер поднял с пола ее платье и швырнул ей в лицо.

— Вставай, машина внизу.

И, не оглядываясь, вышел.

— Я подаю на развод, — объявил Хильер жене, как только они добрались до своего гостиничного номера. — Я вышвырну тебя, потаскуха с безупречной задницей, на улицу без единого цента. — Не услышав от нее ответа, решительно повторил: — Я это запросто сделаю! Поняла?

— Можешь, — но не сделаешь, — возразила Надин. Ее трясло, но она держалась самоуверенно, не показывая своего испуга.

Гевин налил себе виски:

— Ты уверена?

— Да, уверена. — Голос Надин подрагивал, но она надеялась, что Гевин в волнении не заметит этого. — Ты, конечно, волен поступать как хочешь, но ты — человек чести.

— То есть?

— То есть не допустишь, чтобы все узнали — твоя жена спала с другим мужчиной, — победно закончила Надин.

— С другими мужчинами, — поправил ее Гевин. — Я знаю обо всех твоих любовниках, дорогая.

— Ты следил за мной? — ужаснулась Надин.

— Конечно, ведь ты моя жена.

— Понимаю… Ты ждал подходящего момента…

— На твоем месте, Надин, я бы не стал искушать судьбу, злословить на мой счет, а то ведь я и в самом деле выпущу тебя на улицу с голой задницей.

Теперь Надин испугалась по-настоящему:

— Ты собираешься со мной так поступить?..

— Нет, если ты примешь мои условия.

— Какие именно? — спросила она упавшим голосом.

— Подобное больше не должно повториться — ни с Уитни, ни с кем-либо еще. Отныне ты будешь вести себя, как настоящая леди — и женщина твоих лет, а не нимфоманка, таскающаяся за молодыми любовниками.

— Хорошо, а что с Лэнсом? Что ты собираешься с ним сделать?

— Сейчас — ничего, — Хильер ухмыльнулся. — Ты правильно поняла, я дорожу своей репутацией, поэтому пока ничего предпринимать и не стану.

Допив свой стакан, Гевин повернулся и вышел из номера.

— А почему ты не играешь? — спросила Слоун у Лэнса, который стоял, опершись на капот машины и почти безучастно смотрел на поле.

— А что?

Слоун пришла в замешательство от мелькнувшей догадки.

— Ты вообще теперь не играешь?

— Похоже, что с сегодняшнего дня меня исключат из команды, — мрачно сказал Лэнс и опять уставился на поле.

— Почему? — Слоун стала рядом с ним.

— А… длинная история.

— Я хороший слушатель, расскажи.

— Как-нибудь в другой раз, ладно?

Слоун долго не решалась возобновить разговор.