Черный охотник - Кервуд Джеймс Оливер (1926)

Это не ускользнуло от внимания девушки. В течение нескольких секунд она продолжала стоять, прижимая к груди драгоценный рог. Потом она уронила его на мягкую зеленую траву и быстро повернулась к своему возлюбленному. Ее руки ласково прикоснулись к его лицу. Юноша крепко обнял ее и прижал к себе, а пальцы его ласкали густые шелковистые косы.

В течение некоторого времени Анна глядела на него, и в ее глазах светилась безграничная любовь, которую молодые люди питали друг к другу почти с самого детства. Она протянула ему губы и прошептала:

– Поцелуй меня, Давид.

Спустя некоторое время она осторожно высвободилась из его объятий.

– Тебе не придется ни с кем драться за меня, Давид. Ты это хорошо знаешь. Знаешь, что я тебе скажу…

Глаза девушки внезапно загорелись шаловливым огоньком.

– Представь себе, я даже осмелилась сказать матушке Мэри, что горю желанием скорее окончить школу, так как в противном случае я не могу выйти замуж за тебя!

– Как бы я хотел, чтобы уже больше не было этой школы! – воскликнул Давид Рок.

– Неужели ты это серьезно говоришь? – изумилась девушка.

– Совершенно серьезно. Для меня никакой другой школы не существует, кроме лесов. Тебе не нравится мысль, что мне приходится драться, а между тем мне ничего другого не остается делать. В лесах никогда не прекращается война. И никогда не прекратится. И мы, которые не знаем школ, должны неустанно наполнять порохом свой рог и драться с англичанами и ирокезами. А в это время в городе Квебеке, – в котором, говорят, теперь живет уже восемь тысяч человек! – мужчины живут праздно, как короли, молодежь растет джентльменами-белоручками, а из девушек выходят важные дамы…

– И важные дамы влюбляются, конечно, в джентльменов, – закончила за него Анна. – Почему ты прямо не скажешь то, что у тебя на уме, Давид?

– Я ничем не могу помочь себе в этом.

– Но зато мой «джентльмен» одет в лосиную кожу, которая мягка на ощупь, как бархат. И это одеяние – истинный панцирь храбрых рыцарей с реки Ришелье и всегда им останется! – воскликнула девушка.

– Но все-таки я боюсь, Анна, и мой страх растет в последнее время с каждым днем, – продолжал Давид Рок.

Наконец-то он собрался открыть то, что угнетало его вот уже столько месяцев!

– Ты боишься? Но чего, Давид?

Резким, порывистым жестом Давид Рок указал ей на ружье, которое он раньше прислонил к стволу упавшего дерева.

– Вот все, что у меня есть, – да еще моя мать. И больше ничего.

– Наша мать, ты хочешь сказать, – укоризненно заметила девушка. – Ты забываешь, Давид, что она наполовину моя.

Безудержная радость звучала в голосе юноши, когда он снова заговорил, но, по мере того как он продолжал, эта радость стала мало-помалу исчезать.

– Ты знаешь, что я хочу сказать, Анна. Твой отец – сильный барон и самый могущественный сеньор в окрестностях. А твой дом – большой замок, между тем как мы живем в бревенчатой хижине в глубине леса.

– Ну и что же? – прервала его Анна, капризно мотнув головой.

– И ты слишком прекрасна…

– Не более прекрасна, чем твоя работа на этом роге, – снова прервала его девушка.

– …ты любишь богатые наряды и красивые шелка и кружева…

– Я люблю их видеть на красивых девушках.

– …но это все подходит к батистовому белью и золотым оторочкам на костюмах мужчин! – горячо продолжал юноша. – Это больше подходит к обществу клинков и изящных треуголок, чем к этому ружью и пороховому рогу.

– Прямо изумительно, как ты правильно рассуждаешь, – согласилась Анна и опустила глаза, чтобы ее молодой возлюбленный не прочел затаенного смеха.

– А теперь, к тому же, из Квебека направляется сюда целая процессия молодых джентльменов и дам. И главный интендант короля тоже едет сюда, и вместе с ним, говорят, возвращается из Монреаля этот Водрей, который в будущем году, вероятно, будет губернатором Новой Франции, если только Биго, интендант, поставит на своем.