Я согласилась, конечно. Это была самая печальная новогодняя ночь в моей жизни. Подарки не радовали тебя. Как ни силился ты изобразить оживление, глаза выдавали безразличие. И опять ты много пил. Пил, чтобы поскорее забыть обо всем. Мое присутствие ничего не меняло в твоем существовании. Подаренное мне кольцо с роскошным бриллиантом меня ничуть не согрело. Это был формальный подарок, вложение денег. Конечно, я благодарила и целовала тебя, но носить кольцо не стала, спрятала в домашний сейф.

Мы рано завершили праздник. Ты ушел к себе, пробормотав невнятно извинения, а я еще некоторое время пялилась в телевизор, который мы намеренно не включали, пока сидели за столом. И тут раздался телефонный звонок. Я почему-то испугалась. Давно уже в новогоднюю ночь меня никто не поздравлял.

— Ты смотришь телевизор? — услышала я глухой голос Марины.

— Да.

— Включи второй канал.

Я подчинилась.

— Сейчас, — прошуршало в трубке. — Вот!

Я увидела на экране мужчину, сидевшего за праздничным столиком. Он поздравлял всех с Новым годом. Затем ведущая забрала у него микрофон, однако камеру перевели не сразу. Я с трудом, но узнала Марининого Сашу.

— Это он, — пробормотала трубка.

— Я поняла. Ты узнала что-нибудь? Чем он занимается?

— Снимается в модном сериале. Он не актер, математик по образованию, кандидат наук. Так сказали. Но вот теперь известный сериальный актер. В Туапсе проходили съемки…

— Да-а, иногда полезно все-таки смотреть сериалы, — заключила я.

Неожиданно мы рассмеялись.

— С Новым годом! — вспомнила Марина.

— С Новым годом. Как мама? Ей мои поздравления.

— У мамы еще не прошла эйфория от новости, которую я ей сообщила, — усмехнулась Марина.

— Как, ты ей сказала?! И что?

— Плачет. Говорит, что от радости. Ладно, иду к ней. Я не хотела, чтобы она слышала разговор, поэтому ушла на кухню.

Я уже клала трубку, когда услышала:

— Да, а как у вас там?

— Все то же, — уныло ответила я.

— Ну ничего, ничего! Я чувствую, что этот год принесет всем сюрпризы. Приятные!

И мы попрощались.

Марина прочитала готовую часть романа, и мы встретились с ней на Рождество, чтобы это обсудить. На сей раз я пригласила подругу к себе. Ты уехал с утра в студию, должен был вернуться поздно вечером. Я приготовила праздничный обед. Веришь ли, волновалась, как на экзамене. Понравится ли у нас Марине, придутся ли ей по вкусу мои кушанья? Но главное: что скажет о моем романе?

Она явилась с мороза, раскрасневшаяся, легкая, веселая. От ее мальчишеской порывистости не осталось и следа, появилась плавность, женская грация. Марина на диво легко переносила беременность, много двигалась, была деятельна, как всегда. Она вручила мне умопомрачительный букет со словами:

— В знак поддержки начинающему таланту.

Я смущенно поблагодарила и пригласила подругу в гостиную, где к тому времени накрыла столик.

— Совсем по-рождественски! — восхитилась Марина.

Она с интересом осмотрелась, постояла у елки, разглядывая игрушки. На елке висели ракушки, которые мы собирали у моря. Марина потрогала одну из них и глубоко вздохнула.

— Вспоминаешь? — сочувственно спросила я.

Она молча кивнула и отвернулась к окну. Я подала утку, рыбное филе, овощи — все вполне диетическое и полезное. Марина ела со здоровым аппетитом и смеялась над собой:

— Невозможно остановиться, так вкусно!

Вина мы не пили по понятным соображениям. Говорили о последнем выступлении Марины в Концертном зале им. П.И. Чайковского, после которого ее пригласили вновь за границу с концертами.

— Пришлось отказаться от контракта, — рассказывала Марина. — Теперь меня другое заботит, ты же понимаешь.

— Не жалей, — утешила я, — ты еще столько всего сыграешь!

Марина улыбнулась и спокойно сказала:

— Я вовсе не жалею. Мне грех жаловаться на что-либо. Я так счастлива…