Прощальный поцелуй - Тасмина Перри (2016)

– Кто написал эту статью? – спросил Брайан.

Сэм поправила очки на носу.

– Доминик Блейк, – сообщила она, пробежав текст до конца.

– Ничего о нем не слыхал.

– Очевидно, это их редактор.

– Издает журнал, имея взгляды привилегированного буржуа, – кисло заметил Брайан.

– Что ж, кем бы он ни был, мы не должны спускать ему этого, – решительно заявила Сэм. – Давайте немедленно им напишем!

– Можно подумать, что они напечатают наше послание.

– Ты права, – сказала Роз, забирая у Сэм номер журнала. – Мы ведь Группа прямого действия. Так и давайте действовать прямо.

– Каким это образом?

– А таким. Пойдем в офис этого «Капитала» в… – она быстро посмотрела на адрес редакции, – в Холборне, пристыдим их и заставим отказаться от своих слов.

Брайан горько усмехнулся:

– Ты действительно думаешь, что они изменят свое мнение после того, как мы откроем им глаза?

Возмущенная Розамунда резко повернулась к нему. Иногда она задавалась вопросом, за что ему платит, но тут же вспоминала, что на самом деле не платит, и уже давно. Бюджета ГПД хватало только на оплату телефона, а жалованье казалось несбыточной мечтой. Поэтому персонал состоял из таких людей, как Сэм, имеющей связи и деньги на офис, и таких, как Брайан, который настолько проникся чувством долга перед историей, что отсутствие средств считал одним из стимулов продолжать борьбу.

– Возможно, ты окажешься прав, Брайан, – сказала она, стараясь говорить как можно более бесстрастно. – Все мы знаем, что эти люди предвзяты и имеют массу предрассудков. Но если мы не будем бросать им вызов, разве мы можем надеяться что-то изменить в их умах?

Брайана это, похоже, не убедило.

– Ну хорошо. – Он вздохнул и взглянул на висящие над дверью часы. – Но кого ты сможешь найти на акцию протеста в обеденный перерыв в пятницу?

Розамунда ненадолго задумалась. Он ее раздражал, однако в словах его был резон.

– Найдем кого-нибудь, – буркнула она и ушла думать на улицу.

Их не слишком сплоченная группа собралась перед входом в здание, у вращающихся дверей. Розамунда смотрела на свое отражение в отполированной бронзе таблички «Брук Паблишинг: Лондон, Нью-Йорк» и старалась не думать о том, что их всего пятеро.

– Но зато у нас есть плакаты, по крайней мере, – сказала Сэм, словно прочитав ее мысли.

Роз кивнула. Найти людей, видящих смысл в таких протестах, за каких-то пару часов было непросто. По дороге к редакции «Капитала» ей удалось уговорить пойти с ними двух ее друзей, Алекса и Джорджа, но при условии, что после работы она пойдет с Джорджем куда-нибудь выпить. Оба молодых человека были высокими и импозантными – в особенности Джордж, у которого было телосложение борца, – но гораздо более важным было то, что оба они работали в типографии Дженнингса в одном из закоулков за Пиккадилли и, соответственно, имели доступ к картону и краскам. Плакаты ГПД «Покончить с Капиталом!» и «Прислушайтесь к людям!» были весьма впечатляющими, но Брайан притащил еще два – с лозунгом «Права черным!», жирно написанным красной краской, и предположительно обидный «Убирайся обратно в свой Итон!».

Роз в спешном порядке набросала на пишущей машинке в их офисе полемическую листовку под заголовком «Капитал: неприкрытая ложь», которую им удалось размножить на ротаторе, и теперь эти листовки они пытались всучивать вместе с информационным листком о деятельности ГПД отмахивавшимся от них прохожим.

Выбор времени для протеста – в обеденный перерыв в пятницу – оказался на удивление удачным, поскольку это означало, что всем, работающим в здании «Капитала», нужно будет пройти через строй их плакатов, когда они отправятся за своими бутербродами.

– Отзовите свою статью! – кричал Алекс.

– Уволить Доминика Блейка! – вторила ему Роз под ошеломленными взглядами секретарш и курьеров, торопливо проскакивавших через блестевшие медью и стеклом двери парадного входа в обе стороны.