Хельмеци пропустил все еще тяжело дышавшего Кальмана в комнату, поддерживая его за плечо. Несколько успокоившись, Кальман попросил чего-нибудь выпить. Он рассказал, что его чуть не схватили; Базиль, по-видимому, все же признался и выдал его адрес, так что он с трудом сумел удрать; еще счастье, что госпожа Эльвира подала условный знак и ему удалось через шахту лифта спуститься в подвал. Со вчерашнего вечера он там скрывался, и вот наконец сегодня ему повезло… Кальман выпил палинку[1], снова налил рюмку и вытер носовым платком пот с лица. Хельмеци отчетливо видел, как дрожат у него руки. Это в какой-то степени успокоило его. В то же время он раздумывал над тем, как бы известить сотрудников Шалго, даже лучше не Шалго, а самого Шликкена, потому что сейчас он уже считал возможным, что и толстый старший инспектор работает на англичан. Раздумывая над этим, он дружески успокаивал Кальмана, дескать, нечего так бояться, здесь он в безопасности — ведь Базиль не знает его адреса, да к тому же вряд ли его, Хельмеци, могут заподозрить, поскольку он еще, в сущности, не включился в работу.

Кальман, несколько успокоившись, осмотрелся и закурил сигарету. Однако Хельмеци заметил, что руки у него все еще дрожат, и улыбнулся самоуверенной снисходительной улыбкой.

— Ты боишься? — спросил он.

— Какие глупости! — огрызнулся Кальман.

— Давай-ка выпьем, — проговорил Хельмеци и налил в рюмки палинку. Ему вдруг показалось, что он нашел правильное решение и что этот перетрусивший молодой человек уже не сможет ускользнуть от него.

Кальман вдруг встал и испуганно стал озираться по сторонам.

— О господи, мой портфель! — воскликнул он. — Я, кажется, забыл его там.

— Где?

— У привратника.

— Ну и здорово, видно, ты перетрусил, если проявил такое легкомыслие, — сказал Хельмеци и встал. — Но пошли, я сейчас поговорю с ним.

Они вышли в переднюю, Хельмеци открыл дверь. На лестнице стоял, Домбаи с револьвером в руках.

— Кого вам нужно, господин лейтенант? — спросил Хельмеци и заметил, что Кальман отпрянул назад.

— Господина главного редактора Тибора Хельмеци.

— С револьвером? — удивился Хельмеци. — Что ж, это я.

— Тогда — руки вверх!

— Бросьте шутки!

— Руки вверх или я застрелю вас. — Голос звучал угрожающе. Хельмеци поднял руки.

— Повернитесь и идите впереди. — Домбаи проводил его назад в комнату. Кальмана нигде не было видно. — Станьте к стене. Вот туда. — Хельмеци повиновался. Ему бросилось в глаза, что дверь в спальню была открыта.

В этот момент на маленьком столике, около которого стоял Хельмеци, зазвонил телефон.

— Снимите трубку, — приказал Домбаи, — но о том, что с вами произошло, — ни слова.

Хельмеци поднял трубку.

— Да, квартира Хельмеци. Кто вам нужен?.. Это какая-то ошибка.

— Кого спрашивают? — тихо спросил Домбаи. — Не кладите трубку.

— Одну минутку… — проговорил в телефон Хельмеци. Какого-то капитана Ракаи.

— Это я, — проговорил на чистейшем венгерском языке вышедший из спальни Кальман и, подойдя к остолбеневшему хозяину дома, взял у него из рук трубку. — Господин лейтенант, поставьте его лицом к стене, — бросил он Домбаи. — Алло, капитан Ракаи слушает.

Хельмеци совсем растерялся. Он прислонил голову к прохладной стене. «Может быть, Гарри с помощью этого дерзкого трюка, выдавая себя за Ракаи, хочет спастись? — пронеслось у него в мозгу. — И все же что-то здесь не то, ведь он свободно говорит по-венгерски и, кажется, говорит обо мне с каким-то полковником».

— Честь имею доложить, со мной лейтенант Надь. Вилла окружена нами… Понятно. Пока не приедет господин полковник, начать допрос. Слушаюсь.

Хельмеци слышал, как Кэмпбел положил на рычаг телефонную трубку и приказал лейтенанту:

— Проверьте все и проинструктируйте людей, чтобы они, не дай бог, не стали стрелять в господина полковника. Подождите, куда вы бежите?

— Осмелюсь доложить…