Они пошли в ресторан и заняли столик в дальнем углу. Официант принес меню, но, когда они определились с выбором, сообщил, что повар хочет удивить их.

– Обещаю, что вы не разочаруетесь.

На озадаченный взгляд Александры ливанец рассмеялся и объяснил, что знает владельца ресторана. И это действительно было так. Зорану Петровичу принадлежали несколько питейных заведений на улице Уппландсгатан.

* * *

Они прекрасно провели вечер – по-другому и не скажешь. Малуф еще заранее решил не расспрашивать Александру про Вестбергу или G4S: захочет – сама расскажет, а он с интересом послушает. Но сам он настаивать не будет, ведь сначала нужно завоевать ее доверие, а уже потом переходить к интересующим его вопросам. Здесь дело в терпении.

Впрочем, Александра не производила впечатление скрытного человека. Она откровенно рассказала о себе и своей жизни – о том, что выросла в пригороде Стокгольма, поступила на экономический факультет Стокгольмского университета, но бросила учебу и пошла работать. Ей нравится получать зарплату каждый месяц, а точнее, наслаждаться сопряженной с этим стабильностью. Она снимает – через вторые или даже третьи руки – однушку в районе Хаммарбю Шёстад. Александра даже обмолвилась парой слов о том, что она уже почти два года работает в инкассаторской компании и ей очень нравится.

«Но половину зарплаты я трачу на цветы», – призналась она.

– Цветы?

– Ой, я обожаю цветы! Приходишь домой, а там пахнет розами и гиацинтами… Разве не круто?

– Очень, – согласился Малуф.

– А на кухне у меня растут травы. Ничего экзотического: базилик, розмарин, кориандр. Вроде все. Ну, и балкон у меня есть. Не знаю, что бы я без него делала.

– Понятно.

– Зимой, конечно, ничего не вырастишь, но все пеларгонии стоят у меня в подвале, и, как только потеплеет, я их снова вытащу на балкон. Я и не думала, что они перезимуют, а они живее всех живых!

– Конечно, конечно, – засмеялся Малуф.

Лицо Александры внезапно приняло серьезное выражение, и она посмотрела ему прямо в глаза:

– С тобой так легко болтать. Я правда так думаю. Правда-правда!

– Конечно, – ответил он, обнажив зубы в широкой улыбке. – Я…тоже так думаю.

– За встречу, Мишель!

Они сделали по глотку красного вина. Александра Свенссон не останавливалась – и ей даже не требовалось его участие, она легко принимала его мнение, вечер продолжался, не требуя от Малуфа ничего, кроме внимания. А уж уделять внимание он умел!

Потом они поехали к нему домой по мокрым, безлюдным и темным улицам Стокгольма, и не успел Малуф достать чашки и заварить чай, как Александра прижала его к стене и проникла языком ему в рот. Хотя он и был немного ниже нее, он не ожидал от девушки такой силы. Она повалила его на пол в гостиной, стянув с дивана плед, сшитый его мамой, и подложив его под себя, чтобы не лежать голой на паркетном полу.

Все произошло так стремительно, что они даже не успели снять с себя одежду. После страстного любовного акта они сели на кухне, где в шкафчике со специями над плитой нашлась пачка сигарет, а потом все повторилось в спальне, уже более размеренно.

После секса Малуфа неудержимо клонило в сон. Было уже четыре часа утра, он выпил много вина и устал от разговора. И когда он уже почти заснул на мягкой пуховой подушке, Александра заговорила о здании в Вестберге. Ливанец заставил себя проснуться. Спустя пару минут он понял, почему старик предложил им встретиться с Александрой Свенссон.

9

– Может, пусть лучше ваши ребята подождут снаружи? – спросил Кант, когда они поднимались в лифте третьей из пяти высоток делового центра на площади Хёторгет в центре Стокгольма.