Повернувшись, Алессандра увидела, что Гарри стоит неподвижно у телефона в своих сырых джинсах и влажной майке, с волосами, взъерошенными, как охапки сена; но в его прекрасных темно-карих глазах она видела столько любви и нежности, что остальное было не важно.

— Я хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя, — сказал Гарри. — Я хочу, чтобы ты была моей любовницей и другом, а не трофеем, который можно держать на полке. Хочу, чтобы ты помогла мне разобраться в путанице с моими детьми. Я хочу, чтобы они стали нашими детьми. Если через год, пять или десять лет я помогу тебе взять на воспитание еще ребенка, я буду любить его так же, как Шона и Эмили, обещаю. — Он неожиданно улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. — Запомни, я рассчитываю на долгую, очень долгую жизнь с тобой. У меня нелегкий характер, и наш союз не покажется тебе медом, да и с Шоном будет нелегко…

Алессандра ответила не сразу.

— Ты как будто хочешь отговорить меня от брака.

— Нет, но… я боюсь подвести тебя.

Она протянула ему руку.

— Ты уже подвел меня, заставив спрыгнуть с утеса. Давай рискнем еще раз — вдвоем мы справимся.

Гарри с облегчением вздохнул, потом взял руку Алессандры и поцеловал ее.

— Никогда свободное падение не было для меня таким приятным.

Эпилог

Шон искал отца и Алессандру в толпе, собравшейся после представления за кулисами.

Он не видел их, но зато сумел рассмотреть восьмилетнюю Эмили, которую Гарри посадил себе на плечи, — сестра поднимала вверх большие пальцы рук, поздравляя с победой.

Сегодня он танцевал особенно хорошо — возможно, потому, что знал: в зале собралась вся его семья, а еще потому, что впервые за последние четыре года он снова был в Харди.

Ему всегда хотелось танцевать на большой сцене колледжа, и вот наконец это произошло.

Накануне поздно вечером, когда их автобус въезжал в город, ему не удалось увидеть особенно много, а потом большую часть дня Шон был занят на репетиции, надо было придумать новые па для номера, открывавшего представление. Но все это время ему хотелось пройти мимо их старого дома, прогуляться до бейсбольной площадки…

— Шон Новик? Он обернулся.

— Неужели это ты? — Высокая молодая женщина с длинными темными волосами, каскадом ниспадавшими на плечи, смотрела на него, улыбаясь невероятно синими глазами, подобных которым он не видел за все восемнадцать лет своей жизни.

— О'Делл, — сказал Шон. — Моя фамилия О'Делл.

— Но ведь раньше тебя звали Новик, да? Не могло быть двух таких Шонов, тем более танцующих так, как ты… — Она улыбнулась. — У тебя контактные линзы. У меня тоже…

Шон внимательнее вгляделся в ее лицо.

— Минди?

— Я получила твое письмо и хотела ответить, но ты не оставил мне свой новый адрес.

— Я не мог. Дело в том…

— Знаю. Ты мне уже все объяснил насчет человека, который охотился за твоим отцом. Просто мне хотелось написать тебе, вот и все. — Она вопросительно посмотрела на него. — Значит, теперь тебя можно называть как прежде?

Шон улыбнулся.

— Майкла Тротта, этого типа из мафии, убили через три месяца после того, как он попал в тюрьму. С тех пор мы в безопасности. — Шон помолчал. — А ты все еще живешь в Харди?

— Ну да. Вот, приехала домой на рождественские каникулы, через два часа улетаю обратно. Я получила стипендию и учусь в университете. — Она снова улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой. — А еще я играю в женской баскетбольной команде.

— Это потрясающе. — Шон улыбнулся ей в ответ. — У тебя всего два часа? Жаль.

— Мне пора идти. — Она протянула ему руку. — Я так рада, что мне удалось повидать тебя. Это было классное шоу.

Неожиданно Шон почувствовал, что не может ограничиться рукопожатием. Поэтому он обнял ее, и она ответила ему таким же крепким объятием, а потом рассмеялась.